Ак-Орда. История Казахского ханства

С другой стороны, на Византию наседали печенеги, с которыми в 1086 г. началась война на Балканах. Император Алексей I Комнин (1081–1118) пытался справиться с печенегами самостоятельно, и первые шаги, предпринятые им в этом направлении, были достаточно успешны. В 1088 г. печенежский князь Татуш был вынужден бежать к кипчакам и просить у них помощи против наседающих греков. До этого момента такие союзы заключались неоднократно, поскольку печенеги так же, как и кипчаки, находились во враждебных отношениях с огузами. Кипчакские ханы откликнулись и в этот раз.

Однако печенегам удалось справиться с этой угрозой самостоятельно. В битве под Дристрой (Силистрией) византийская армия была полностью разгромлена. Сам император Алексей, который частенько повторял, что «лучше умереть в мужественном бою, чем спасти жизнь ценой позора», был вынужден бежать и по возвращении в Константинополь стал мишенью для авторов язвительных куплетов.

Кипчакское войско вместе с Татушем не успело лишь на один-два перехода и появилось уже тогда, когда печенеги вовсю делили захваченную в ходе битвы добычу. Раздосадованные опозданием кипчакские вожди, по сообщению Анны Комнин, обратились к своим союзникам со следующими словами: «Мы оставили родину, проделали столь длинный путь и пришли к вам на помощь, чтобы делить с вами как опасности, так и победы. Мы выполнили свой долг, и вы не можете отправить нас назад с пустыми руками. Ведь мы непреднамеренно явились после окончания битвы, и виноваты в этом не мы, а император, поспешивший начать бой. Поэтому, если вы не разделите с нами добычу, то мы станем вашими врагами, а не союзниками». Но у печенегов были свои соображения, и делиться захваченным добром с людьми, не пролившими и капли крови, они не хотели. В результате ссора быстро перешла в битву. Печенеги, понесшие тяжелые потери во время сражения с греками, оказались разбиты.

Так было положено начало враждебным отношениям между кипчаками и печенегами. Последние оказались вынуждены наладить отношения со старыми врагами – огузами, через посредство которых сумели заключить соглашение с сельджуками, которые продолжали совершать набеги на южные и восточные рубежи Византии. Вскоре восточно-европейские огузы и печенеги фактически слились в один народ, который стал для кипчаков самым лютым врагом. Исходя из подобного положения дел кипчакские ханы решили было заключить союз с византийским императором, но Алексей после Манцикерта и Дристры вообще боялся иметь дело с кочевниками и отверг все предложения.

Однако положение империи стало настолько критическим, что без союзников было все равно не обойтись. Война на два фронта приносила все новые поражения. Император умолял о помощи европейских королей и даже готов был идти на объединение с католической церковью, хотя разногласия двух ответвлений христианства, казалось, носили непреодолимый характер. «Именем Бога и всех христианских провозвестников, умоляем вас, воины Христа, кто бы вы ни были, спешите на помощь мне и греческим христианам. Мы отдаемся в ваши руки; мы предпочитаем быть под властью ваших латинян, чем под игом язычников. Пусть Константинополь достанется лучше вам, чем Туркам и Печенегам. Для вас должна быть так же дорога та святыня, которая украшает город Константина, как она дорога для нас», – писал Алексей в одном из своих посланий. Для вознаграждения император готов был пустить все неисчислимые богатства накопленные церковью, но Европа не отозвалась. В Константинополь прибыло лишь несколько сотен вечных искателей приключений – рыцарей.

Делать было нечего, и теперь уже византийские дипломаты оказались вынуждены в 1091 г. направиться к кипчакам как к единственной силе, способной спасти погибающую империю. Кипчакские ханы Боняк и Тугоркан откликнулись на предложение Алексея заключить союз, но вели себя крайне заносчиво, и при личной встрече со степными владыками в г. Энос императору пришлось пережить несколько крайне неприятных для себя и своего достоинства эпизодов.

И хотя союз был заключен, выяснилось, что Алексей боится своих союзников ничуть не меньше, чем печенегов, и под всевозможными предлогами избегает генерального сражения. В результате кипчакские ханы заявили: «До коих пор мы должны будем откладывать битву? Знай, что мы не будем ждать более; завтра с восходом солнца мы будем есть либо волчье мясо, либо баранье». После таких слов встревоженный византийский император, вовсе не желавший оказаться в роли «барана», наконец, решился перейти от слов к делу.