Академические будни Бабы Яги

Домик водяного, сложенный из ракушек и светлой гальки, был не больше моей избушки, и стоял, подозрительно накренившись. Водьяр Иванович прошел внутрь, поманив меня за собой. Маленькая комнатка представляла собой классическое логово холостяка: на окне вместо занавески висела рыболовная сеть, одежда была аккуратно развешана на гвоздях, торчащих из стен. Вместо кровати в углу избушки лежала старая лодка, а функцию обеденного стола выполнял дубовый, окованный железом сундук. Впрочем, вывод про обеденный стол сделала я сама, исходя из того, что на крышке сундука, мирно соседствуя с парой старых ботинок, стояла пустая грязная тарелка.

— Присаживайтесь, — Водьяр Иванович любезно махнул рукой в сторону скользкой коряги, исполнявшей роль лавки. — И давайте мне ваше зеркало.

Я послушно протянула требуемое, но садиться все же не рискнула, боясь испортить любимую одежду. Водяной не обратил внимания на мою заминку: он коснулся стекла пальцами, и по гладкой поверхности немедленно заструилась жидкость.

— Я могу увидеть все, что отражается в воде, — пояснил мужчина, начиная вращать зеркало в разных плоскостях.

Я замерла за спиной Водьяра Ивановича, заглядывая в зеркало через его плечо. Изображение плыло, подчиняясь движению рук водяного. Я разглядела дно озера, мелькающих рыб, а затем обзор перекрыла пара босых женских ножек. Водьяр Иванович торопливо нацепил на нос очки, одновременно поворачивая зеркало. Кроме ножек появилась тонкая талия, скрещенные на высокой груди руки, изящная шея, а затем — крайне недовольное лицо. Лянка! Главная мавка смотрела прямо на нас, и взгляд ее был ледяным.

— Ой, — Водьяр Иванович торопливо опустил зеркало и покраснел как мальчишка, которого застали за подглядыванием в бане. — Как-то неловко получилось… Не знал, что у вас там обитают такие красивые девицы…

— Это Лянка! — перебила его я, снова заглядывая в отражение. Кажется, мавка тоже нас видела. По крайней мере, заметив меня, она сменила гнев на милость. Ее лицо тотчас же смягчилось, и мавка торопливо заговорила, с тревогой указывая в сторону берега.

— Что она говорит? Есть ли у вас звук?! — забеспокоилась я.

— Чего нет, того нет, — развел руками водяной. — Но даже без звука понятно, что вашу прекрасную подругу явно что-то беспокоит.

Тревога стала почти осязаемой. Что же там стряслось?!

— Бочка! — вдруг осенило меня. — Рядом с избушкой есть бочка, куда набирается дождевая вода! Мы можем заглянуть в нее?

Водьяр Иванович кивнул и снова коснулся стекла. В этот раз зеркало отразило попеременно кусочек голубого неба, деревянные стены бочки изнутри, а затем изображение устремилось в маленькую щель, откуда вода, видимо, утекала на землю.

Спустя мгновение мы смотрели на поляну из лужи, и, хотя обзор был не очень удобным, я успела разглядеть, как мимо кубарем пролетел Ратмир. Затем заиграло бликами солнце на обнаженных мечах. Кто-то сражался: один наседал, а второй явно отступал. Водьяр Иванович вращал зеркалом и так, и эдак, чтобы я смогла разглядеть бойцов. Одним был Назар, вторым — какой-то высокий крепкий воин в цветах царя Феофила. Мой практикант был ранен, он отбивался, и видно было, что он неплохо владеет оружием. Однако ранение давало о себе знать — Назар явно проигрывал в скорости своему противнику. Вот воин царя Феофила торжествующе ухмыльнулся, делая резкий замах, и оба сражавшихся пропали из поля зрения. Я выхватила зеркало из рук водяного, закрутила им из стороны в сторону, но увидеть бойцов снова так и не смогла.

Что происходит? Что возле моей избушки делают воины царя Феофила? И почему практиканты не используют магию?!

Будто отвечая на мой вопрос, в землю рядом с лужей вонзилась до боли знакомая стрела. На тонком белом древке вспыхнули и погасли черные буквы, написанные на языке мира вампиров. Гладь отражения мигнула и погасла.

Что бы там ни происходило, моим практикантам явно была нужна помощь…

Глава 22

— Мне нужно срочно добраться до избушки! — крикнула я, пряча в карман яблочное зеркало и устремляясь к выходу из домика водяного. Пробежав несколько шагов по мягкому илу, я резко остановилась, закрывая глаза и сосредотачиваясь на образе берега.

Мир снова сделал оборот. Вода схлынула с макушки вниз, разбиваясь оземь хрустальными брызгами. Я стояла на поляне у озера, и яркое летнее солнце слепило мои глаза. Отряхнувшись, я кинулась прочь в сторону терема, а вслед мне донесся окрик Водьяра Ивановича:

— Елень Ягинична, да куда же вы ринулись? Ведь вам нельзя покидать территорию филиала!

Я даже не оглянулась: а то я не знаю! Но оставить своих практикантов в беде я не могла, просто не имела права!

Гвидон Ольгердович, по счастью, оказался в своем кабинете. Он внимательно выслушал мои торопливые сбивчивые объяснения, с трудом сдерживая торжествующую усмешку.

— Боюсь, я ничем не могу помочь нашим студентам, — вынес, наконец, свой вердикт он. — Учебный год у них закончился вместе с практикой, а чем уж там они занимаются во время своих летних каникул — нас интересовать не должно!