Академии Тьмы и Света: Эстетика интриг (СИ)

Внутри вспыхнула злость, я с трудом подавила ее, но раздражение скрыть не удалось.

— Похоже, вы не можете найти общий язык с первым курсом. Отлично. Хорошо, что жаловаться умеете не только вы, профессор. Исходя из стопки обращений недовольных студентов, я отстраняю вас от ведения предмета «Теоретическая темная магия» на первом курсе, — официальным тоном подытожила я.

Глаза Нерибаса округлились. Таких радикальных мер он явно не ожидал.

— Но я… я… Это же треть моей учебной нагрузки! — возмутился он. — Моя зарплата упадет!

— А вам какая разница, отстранят вас от студентов или студентов от учебы? — раздраженно поинтересовалась я. — Вы в любом случае теряете треть нагрузки.

— Да как вы смеете, Маринер! — процедил он. Морщинистая бледная кожа покрылась красными пятнами.

— Ректор Маринер, — холодно поправила я и твердо добавила: — Обращайтесь ко мне с уважением, как и подобает, иначе я пересмотрю свое решение и уволю вас. Вам давно пора на заслуженный отдых, и радуйтесь, что я все еще позволяю вам третировать старшие курсы. До свидания, профессор Нерибас.

Мысленно проклиная меня, старый преподаватель поднялся и довольно бодро для своего возраста направился к двери. Ею он, конечно же, хорошенько хлопнул напоследок, выражая свое раздражение.

Том медленно выдохнул и осторожно заметил:

— В последнее время Нерибас ведет себя довольно агрессивно. Его требование максимально нелепо. Но стоит ли его отстранять от преподавания на первом курсе?

На мгновение спрятав лицо в ладонях, я устало посмотрела на заместителя и призналась:

— Я действительно задумываюсь о его увольнении. Ему бы уже спокойно доживать свои дни, а не издеваться над студентами.

— Без этого он быстро зачахнет, — отметил Том, присаживаясь на место, где сидел Нерибас.

— Поэтому он все еще не уволен. Но чувствую, скоро чаша терпения переполнится. — Я задумчиво постучала пальцами по столешнице, как делала совсем недавно Архелия, и обратилась к Тому: — Попроси Берту изучить рабочий график преподавателей. Надо решить, кому отдать первый курс.

— Это может занять какое-то время, а пары есть уже завтра, — напомнил Том.

Я откинулась на спинку кресла и кивнула.

— Да знаю, знаю… Неделю я смогу провести, но потом нужно кому-нибудь отдать предмет.

Том поднялся, направляясь в приемную, и в последний момент спросил:

— Вы же не забыли, что завтра утром пройдут соревнования по истории магии? Вы обещали помочь профессору Агилон проследить за нашими студентами.

— Да помню я, помню, — проворчала я, подаваясь вперед и раскрывая папку с документами, которые нужно внимательно прочитать и подписать, — куда я денусь.

***

На следующий день прошли городские соревнования по знанию истории магии. Участвовали желающие из всех вузов Вандеи, даже из Военного Университета. Происходило это все в два этапа: сначала студенты присылали свое эссе на определенную тематику, выбирали самых лучших; затем всех победителей собирали в одной аудитории и в форме викторины опрашивали. Те, кто ответит на большее количество вопросов, и окажется победителем.

Поддержка, в том числе и преподаватели, оставались в коридоре. Я тоже ждала, пока викторина закончится и станут известны результаты. В своих студентах я была уверена: даже если они не займут первое место, то все равно покажут себя с лучшей стороны. За это можно было поблагодарить профессора Агилона.

Патрик Агилон начал преподавать историю магии еще до моего рождения и делал это гениально. Отточенные умения и навыки, знания психологии, непробиваемая уверенность и постоянная доброжелательность вдохновляли студентов на рьяную учебу. Все хотели его поразить, заслужить похвалу. Профессор Агилон восхищал своей открытостью, готовностью помочь даже самым потерянным студентам. Именно таким я представляла себе идеального преподавателя. Очень жаль, что такие преподаватели, как профессор Патрик Агилон, встречаются редко. Гораздо чаще можно встретить образ профессора Нерибаса, ничего не смыслящего в методике преподавания и не желающего ничего знать.

С Агилоном даже говорить приятно. Вот и сейчас, ожидая результатов соревнований, проходивших в городской мэрии, мы стояли чуть поодаль и вели неспешную беседу. Не сдержавшись, пожаловалась на вчерашний конфликт с Нерибасом.

Агилон ничуть не удивился. Он лишь хмыкнул, поглаживая тщательно выбритый подбородок, и отметил:

— К сожалению, такое поведение для Адама норма. Мы с ним почти тридцать лет работаем в академии, но все равно не могу верить, когда он вытворяет что-то подобное.

— Как вы думаете, профессор, может быть, я поспешила? — негромко спросила я. Прежде всего, конечно, убедилась, что никого рядом нет: неуверенность в принятом решении я могла показать только перед ним. Агилон изначально поддерживал меня и мое назначение на пост ректора, и был одним из тех, в ком я не сомневаюсь.

Старый мужчина похлопал меня по руке и заверил:

— Ты еще мягко поступила. Я на твоем месте давно бы его уволил.

Я криво улыбнулась, понимая, что это шутка. Если кто бы и пытался образумить Нерибаса до последнего, то только профессор Агилон.