Академии Тьмы и Света: Эстетика интриг (СИ)

Я приехала в свой дом. Куча охранных заклинаний оберегали от воров, отсутствие записи в личном деле — от посягательств из академии. Об этом здании никто не знал, как следствие, никто не мог потревожить меня.

По кухне, едва я раскрыла небольшую коробку, привезенную из ресторана, мгновенно разнесся аромат еды. Живот свело от голода. С утра я не успела позавтракать, потом, во время соревнований, было не до этого. Неторопливо сходила в погреб, выбрала бутылку вина. Так же медленно накрыла на стол, зажгла магические светильники.

Села так, чтобы видеть висевший на стене пейзаж. Картина — единственная вещь из прошлого. С моей родины. Изображение заросшего пруда в жаркий летний день напоминало о Вормессе, практически точь-в-точь копируя место около родового поместья, где мы с сестрой в детстве любили гулять. Если приглядеться, то можно увидеть в тени деревьев одиноко сидящую фигурку в светлом платье. Эржебет всегда хорошо рисовала, но этот пейзаж по-настоящему гениален. Он действовал на меня успокаивающе и помогал собраться с мыслями.

Сестра мне прислала картину вместе с письмом сразу после смерти моего мужа, за день до того, как пришли вести от матери. Слов было немного, все уместились на небольшом листочке, но они помогли мне решиться на важный шаг.

Эржебет, маленькая глупая марионетка в руках матери, слезно молила меня не возвращаться домой.

«Найди свой путь», писала она, «пусть хотя бы одна из нас будет счастлива».

Я последовала ее совету, отреклась от семьи, от родины и от прошлого. Старательно выстраивала свою жизнь, но так и осталась одинокой. Даже мужчина, который начинал нравиться мне, а я — ему, продолжал относиться ко мне предвзято. Справедливо ли это?

Выпив вина, я, окутанная мрачными размышлениями, произнесла в тишину:

— Если сейчас ничего не сделать, то маги продолжат ненавидеть друг друга.

Может быть, сами боги послали меня сюда, в Вандею, где сосредоточено больше всего магов, чтобы разрешить их противоречия. Кто, если не салемская ведьма? Пусть я не рождена в Салеме, но как маг сформировалась именно там.

Решимость крепла с каждой минутой. Мысли «а что, если…» даже не возникало.

Не хотят помириться друг с другом — заставлю.

— Я нашла свой путь, Эржи, — глядя на силуэт девушки на картине, прошептала я. — Вандея стала моим домом, и я сделаю все, чтобы уберечь ее даже от самой себя.

***

Четырнадцать лет назад

Леди Симона тоже отправилась на бал. Как и остальные члены семьи — и старший брат, заносчивый наследник рода, и младшая сестра-глупышка Эржебет, и «глава» семейства лорд Гарольд Сегнар. Вот только они отправились вместе, в одной карете.

Ровена немного опоздала. Сначала не хотела ехать, отказываясь удостоверяться в словах матери. Ровена отчаянно хотела верить Себастьяну.

Но не получалось.

В итоге она спешно собралась на бал, выбрав какое-то пышное платье. Ровена даже не помнила, какого оно цвета. Впрочем, это ведь и не важно. Главное — удостовериться, что мать ошибалась.

И вот Ровена стояла в одном из эркеров у высоких двойных дверей, наполовину спрятавшись за небесно-голубыми портьерами. Впрочем, на нее никто не обращал внимания, потому что именно в этот момент глашатай громко объявил:

— Принцесса Талия Гедон в сопровождении своего жениха лорда Себастьяна Эрриана Лернийского!

В зал вплыла — иного слова Ровена и не нашла — хрупкая, словно фарфоровая статуэтка, красивая девушка. Каждое движение принцессы говорило о достоинстве. А то, что это была она, сомнений не было: Ровена узнала Талию, несколько раз она встречалась с принцессой на балах.

И спутник принцессы был Ровене знаком. Сердце больно кольнуло при виде того, как Себастьян, ее Себастьян, нежно придерживает тонкую бледную руку Талии, как улыбается, глядя на… невесту.

— Ровена?

Она с трудом оторвала взгляд от своего возлюбленного и посмотрела на Рэндала — того самого балагура из «Старого кота». Сейчас он был одет, как подобает аристократу: никаких расстегнутых пуговиц на рубашке, нет пятна на коленке от пролитого эля. Словно другой человек.

— Значит, это правда, — шепотом произнесла Ровена. Шепотом — потому что не могла говорить иначе, голос неожиданно сел.

Рэндал больше не шутил и не смеялся. Уголки его губ непривычно клонились вниз.

— Мне очень жаль, — проговорил он.

Заиграла музыка. Вальс. Принцесса и ее жених закружились в танце, вскоре к ним присоединились другие пары.

Когда они были на постоялом дворе, играла расстроенная лютня, такта почти не было — и все равно та музыка звучала восхитительней, чем этот торжественно-холодный вальс. Каждым звуком невидимая плеть больно хлестала Ровену, не оставляя следов.

— Он действительно любит тебя. Принцесса — не его выбор, — попытался защитить друга Рэндал, но Ровена остановила его легким качанием головы.

— Достаточно, — едва слышно произнесла она и, обойдя его, пошла прочь из залы.

Карета с гербом Сегнаров уже ждала ее. Леди Симона прекрасно знала дочь и понимала, что долго любоваться предательством своего возлюбленного она не будет.