Академия

Капитану Хэну Притчеру предписывалось немедленно вылететь в мятежную систему Хейвен.

Капитан Хэн Притчер, один в легком одноместном катере, отправился прямехонько на Калган. Эту ночь он спал спокойно, как добившийся своего упрямец.

Глава тринадцатая Лейтенант и шут

В то время как на расстоянии в семь тысяч парсеков сдача Калгана без боя отрядам армии Мула вызвала любопытство отставного Торговца, привлекла к себе пристальное внимание упрямого капитана и вызвала раздражение мэра — бюрократа, для самих жителей Калгана как будто ничего и не произошло. Вот извечный урок для человечества — расстояние во времени и пространстве не имеет никакого значения. К сожалению, никто и никогда не выучил урока на «отлично»…

Калган был как Калган. Только там во всём огромном квадранте Галактики как будто и ведать не ведали, что пала Империя, что давным — давно ею не правит династия Станнелей, что её величие ушло в небытие и нет мира под оливами.

Калган был миром роскоши. Кругом всё рушилось, а он сохранял свою неизменную репутацию индустрии развлечений, пожирателя золота и рынка удовольствий.

Превратности истории обошли Калган стороной, потому что ни один завоеватель не стал бы разрушать или даже сколько-нибудь серьёзно вредить миру, в котором было столько готовых, на блюдечке с голубой каемочкой, денег, за которые можно купить любого завоевателя с потрохами.

Однако даже Калган в конце концов стал резиденцией диктатора, и война коснулась его холодной десницей.

Его уютные джунгли, мягкие линии пляжей, города с прихотливой архитектурой откликались жалобным эхом на топот сапог наемных солдат. Миры его провинций были вооружены, немалые деньги были вложены в покупку военных кораблей — впервые в истории Калгана. Его новый правитель быстро показал, что он твёрдо намерен защищать то, что считает своим, и не прочь захватить чужое.

Он был самым могущественным диктатором в Галактике, вершителем войны и мира, полагал себя строителем Империи и родоначальником династии.

И вдруг никому не известный самозванец, у которого и имени-то не было — только дурацкая кличка, — захватил и его, и его армию, и его новоявленную Империю просто так, без боя.

Тем не менее на Калгане внешне всё было как прежде, и его мало что понимающие жители поспешили вернуться к привычной жизни, в то время как иноземные вояки быстро примыкали к всё новым и новым формированиям армии Мула.

Снова, как обычно, устраивались экзотические сафари — охота на специально разводимых диких животных в джунглях, где, естественно, как вещала реклама, не ступала нога человека, а в небе над джунглями носились скоростные охотничьи катера — там шла охота на гигантских птиц.

В городах туристы, убежавшие на Калган от суеты Галактики, могли по-прежнему позволить себе всю гамму развлечений в зависимости от собственного кошелька — от эфирных фантастических воздушных замков, распахивающих свои двери перед звоном монетки в полкредитки, до таинственных, мало кому известных домов с привидениями, войти в которые могли себе позволить только самые богатые…

В колоссальном потоке пассажиров Торан и Байта не привлекли особого внимания. Они зарегистрировали свой корабль в громадном общем ангаре на Восточном Полуострове и отправились в местечко, которое было вполне по карману туристам со средним достатком — На побережье Внутреннего Моря. Там можно было развлечься и отдохнуть, и притом народу было не слишком много.

На Байте были тёмные очки и тонкое белое летнее платье. Она сидела на песке, обхватив колени руками, едва тронутые нежным, золотистым загаром. Взгляд её рассеянно скользнул по фигуре мужа, вытянувшегося на песке рядом с ней. Он уже успел прилично загореть.

— Смотри, обгоришь! — предупредила она его в первый день, но это было бесполезно. Торан был родом с угасающей звезды, и, хотя он целых три года провёл в Академии, солнце было для него роскошью, посему он уже четыре дня, обработав кожу специальным кремом от солнечных ожогов, разгуливал по Калгану в одних шортах.

Байта придвинулась к Торану поближе, и они заговорили шёпотом.

Торан печально проговорил, прикрыв рукой глаза от солнца:

— Нет, Байта, конечно, я признаю, что мы ничего не добились. Мы — нигде. Но он-то, он-то где? Кто он? В этом сумасшедшем мире о нём никто ничего не знает. Может быть, его и нет вовсе?

— Он существует, — еле шевеля губами, отозвалась Байта. — Просто он умён и хитёр, вот и всё. Твой дядя прав. Он человек, который мог бы нам помочь. Если ещё не поздно.

После короткой паузы Торан прошептал:

— Извини, Байта, я на минутку задремал. Разморило. Забыл обо всём. Как было здорово.

Голос его почти затих. Стряхнув дремоту, он заговорил снова: