Академия

Эмоциональная, трогательная часть собрания подошла к концу, и доктор Линдгрен опять появился на сцене. На этот раз он был в образе радушного хозяина и вполне свойского человека.

– А теперь, дорогие братья и сестры, я спешу представить вам нашего нового гостя…

Варфоломей засмущался и невольно чуть приосанился. Но, как оказалось, напрасно. Речь, разумеется, шла вовсе не о нем.

– Нас посетил профессор Дэвид Сайерс, который только что вернулся с раскопок. Их он проводил в дельте Нила. Результаты этих раскопок, как, впрочем, и многое из того, что делает Дэвид, мы можем назвать сенсационными. Так что я уверен, его выступление будет необычайно интересно для всех присутствующих. Должен же кто-то, кроме меня, занимать ваше внимание.

Разумеется, это было сказано шутливо. И мистер Линдгрен рассмеялся первым, словно подавая пример слушателям. И зал дружно отозвался смехом и веселыми аплодисментами. Под эти аплодисменты на сцену выкатился маленький, круглый и абсолютно лысый человек. Вид у него был такой, как будто он оказался на сцене по чистому недоразумению. То ли это был хорошо отработанный прием опытного лектора, сразу таким образом привлекающего внимание к своей персоне, то ли и на самом деле он за время пребывания на раскопках в пустыне уже совсем отвык от публичных выступлений и терялся перед большой аудиторией. Он попытался приноровиться к микрофону, который был укреплен на стойке слишком высоко и когда ему это не удалось, зал опять развеселился, пытаясь своими советами придти ему на выручку. Впрочем, на сцену тут же пружинящей походкой вышел один из образцовых молодых людей и несколькими уверенными движениями наладил микрофонное устройство.

Все эти маленькие происшествия, как показалось Варфоломею, создавали атмосферу непринужденности и естественности, и он опять подумал – очень возможно, что подобные интермедии разыгрываются намеренно.

Наконец профессор Сайерс заговорил. С первых же минут его негромкий, мягкий голос словно заворожил всех. Он рассказывал о том, как небольшая экспедиция, преодолевая песчаные бури и разного рода административные препятствия и казусы, которые по мнению профессора порой оказывались пострашнее песчаных бурь, пробираясь через безводную пустыню, сумела все-таки найти гробницу египетского фараона Древнего царства Нормера Первого. Само существование этой гробницы до тех пор многие ученые считали лишь вымыслом, мифом, легендой, и вот наконец скептики были посрамлены, смелая научная гипотеза восторжествовала.

Повествуя о своей экспедиции, сам рассказчик увлекался все больше и больше, это его увлечение передавалось и слушателям, как будто они сами были причастны к тем трудностям и приключениям, которые выпали на долю профессора и его экспедиции. При этом казалось, что человечек на сцене преобразился, никого больше не смешила его блестящая лысина, его фигура – он больше не был ни неловким, ни неуклюжим, наоборот его речь, его жесты, его движение по сцене – а он, волнуясь, двигался почти беспрерывно – казалось, теперь были исполнены уверенности и силы.

Уже приближаясь к концу своего рассказа, профессор, вглядываясь в зал, вдруг радостно заулыбался.

– Я счастлив, что сегодня здесь присутствуют мои друзья и помощники, – произнес он и приветливо помахал кому-то, кто сидел в группе арабов. Многие из присутствующих стали оборачиваться, чтобы разглядеть, кого же так тепло приветствовал профессор. К удивлению аудитории, люди, к которым обратился доктор Сайерс, ответили ему молчанием. В этом странном молчании Варфоломею даже почудился оттенок враждебности. «С чего бы это? – тут же одернул он себя. – Просто наверно, арабы реагируют на проявление публичного внимания несколько по-иному, чем европейцы, только и всего…»

Однако и сам профессор, похоже, был озадачен, он замолк на мгновение, но затем продолжил свое повествование, подводя его, если судить по блеску глаз и набиравшему силу голосу, к кульминации.

– Дорогие друзья, – с какими-то особыми, звенящими интонациями, возвестил он, – сейчас я должен сказать вам то, что не сказал бы никому другому, ни в какой другой аудитории. – Он сделал торжественную паузу, обвел зал сияющим взглядом и произнес: – Во время этих раскопок наша экспедиция нашла то, чего искала, к чему стремилась. В руках у мумии фараона хранился манускрипт, который дает нам ключ не только к новому взгляду на человеческую историю, но и к новому прочтению Библии.

Пожалуй, ему не стоило делать это признание. Аудитория и так-то наэлектризованная его рассказом о приключениях и тяготах экспедиции, о таинственных раскопках, теперь возбужденно зашумела, по-разному реагируя на услышанное.