Академия

– Сережа, а давай сегодня не поплывем дальше. Устроим себе отдых. Посмотри, какая красота вокруг, и погода балует.

«Раз нас никто не ищет, почему бы и нет», – подумал он.

– Хорошо! Тогда расслабляйся! Но не забывай – мы в диком лесу.

– Иди, иди, командир, – улыбнулась она. – Не забуду.

Лес изменился. «Резиновые» деревья стали выше и мощнее. Теперь не только они царили вокруг. Появились и новые. Сергей не стал рассматривать, что это за растения, но отметил общее – листья у всех деревьев стали шире и крупнее. Да и краски словно обновились, все было сочным, все цвета налиты полной мерой. Каждый цвет: зеленый, коричневый, красный – все играли полной палитрой оттенков. Солнце, греющее сверху, пробивалось вниз редкими яркими пятнами. Сейчас бы включить «хамелеон» – в этом цветном кавардаке хрен бы кто меня увидел.

Появившийся подлесок – тонкие, в палец, стволы какого-то растения кучками, словно кто-то бросал сразу горсть семян, тянулись из высокого ковра темной коричнево-зеленой травы. На высоте чуть выше роста человека они распускались пучком коричневых листьев и были похожи на большие кисти на длинной ручке.

Все это замедляло движение. Кротов сначала пошел в глубь леса. Стараясь не создавать шума, он двигался осторожно, но со всей возможной скоростью. Он не собирался устраивать многочасовую охоту, выслеживая лучшего зверя. «Убью первого попавшегося, – думал он, – лишь бы появился». Анализируя, по привычке, свое нежелание задерживаться в лесу, он понял, что это связано с девушкой. Его тревожило то, что она так и не прониклась тем, что беда возможна даже в этом безлюдном лесу. Да, на войне всегда забываешь, что не только люди опасны. Сергей рассмотрел в свое время только крупных местных хищников, но наверняка есть и поменьше, и всякие мелкие гады, которые тоже могут навредить. Чем дальше он уходил от лагеря, тем неспокойнее становилось у него на душе. Даже любимое занятие – охота – не привлекало. «Да что это со мной? Нервничаю как барышня. Может, я в лес боюсь идти?» – Но эту мысль он отбросил как не заслуживающую обдумывания.

Он уже почти решил вернуться, как вдруг в яме, особо буйно заросшей травой и кустарником, ему показалось движение. Кротов замер. Беззвучно, миллиметр за миллиметром, он тянул игольник к плечу. Направив ствол в сторону показавшегося движения, он зажал нижнюю губу верхней и резко свистнул. Есть! Из зарослей метнулся зверь. Он ломился вправо по пологому склону, пытаясь скорей выскочить из ямы.

Еще не разглядев через заросли, что это за зверь, Сергей провел стволом вправо вверх, ловя животное в прицел, и выстрелил. Игла, способная пробить с близкого расстояния даже армейскую броню, гарантированно сделала свое дело – зверь не успел даже вскрикнуть.

Не опуская игольник – «чем черт не шутит, не на Земле нахожусь», направился к убитому зверю. На ходу он оглядывался, никто не спешит на помощь собрату?

Он уже почти подошел к трофею. Тушу, завалившуюся в траву, разглядеть было еще невозможно, но действие иглы было видно во всей красе: кусты и трава забросаны ошметками темно-красной плоти и забрызганы кровью. «Тьфу, …!» – Кротов даже выругался, настолько эта картина не соответствовала прекрасному дню вокруг. Но следующий шаг он так и не сделал – страх пронизал тело. Кротов замер. Страх был не его. Впервые он так сильно чувствовал чужую эмоцию. Это Ранза!

Мгновенно забыв об убитом звере, он помчался назад. Теперь было не до осторожности. Он не мог разобрать, что именно пугает Крик. Но угроза была явно смертельной. Сергей обливался холодным потом, словно сам только что сорвался со скалы и висел сейчас на одной руке над пропастью. «Предтечи хреновы, – думал он на бегу, – лучше бы научили меня мысли читать – сейчас уже все бы знал».

Он не ожидал, что ушел так далеко. Бежал уже, казалось, вечность, а до берега так и не добрался. Наконец среди стены деревьев появились просветы. Лес кончался. Скоро река. Кротов сбавил скорость. Перейдя на быстрый мягкий шаг, он со всех сил вслушивался в звуки леса, пытаясь выудить что-нибудь необычное. Но природа жила своей жизнью: дребезжали и скрипели птицы; раздавались крики, мычание и лай зверей, и ни в одном из них не чувствовалось предсмертного страха.

Кротов уловил запах эмоций еще кого-то. Зверь! В этом фоне не было даже намека на разумность. Эмоции были глубинные, прямые и чистые, как выстрел. Голод, боль, боязнь и желание схватки. Над всем преобладало чувство голода – невозможного, постоянного, изматывающего. И радость скорого насыщения. Землянина даже передернуло – казалось, он почувствовал вкус свежей горячей крови.