Академия

— Что вы? Конечно, нет. Признаюсь, я не ожидал, что в Академии будет так много книг, — я и впрямь был в полном восторге. Даже у Джин Фу библиотека была гораздо меньше. — Буду к вам теперь часто заходить. А как вас зовут?

— Хм-хм, — прокашлялся старичок, — зови меня дядюшка Бэй (в переводе с китайского — белый. Далее в тексте — дядюшка Бэй). И половина из них переписана вот этой рукой! Уж я-то знаю молодежь, нет-нет, да и попортите вещь. Даже малыш Веймин в свое время, уж насколько умным был ребенком, но тоже, ох, сколько хлопот принес.

Дядюшка Бэй тем временем уверенно провел меня между рядами и стал вытаскивать нужные книги из стопок.

— Так вы давно знаете Кун Веймина?

— Считай, с рождения. Я его и читать учил, и писать. Он любил книги… Так, разболтался я с тобой. Вот все по списку.

— Дядюшка Бэй, раз я могу взять эти книги домой, разрешите тогда посидеть здесь и позаниматься с другими книгами.

Кун Веймин задал почитать про законодательство, и я собирался заняться этим потом, ближе к седьмому дню. Но сейчас я понял, что почти все студенты Академии подумали так же, а значит, на пятый-шестой день в архиве будет настоящее столпотворение.

— Правильно думаешь, сынок. Как уж там твое имя?

— Шен, дядюшка Бэй. Юсо Шен. Я из Южного округа.

— Что ж, Шен из Южного округа, смотри и запоминай. На верхних двух полках лежат тексты самих законов. На третьей и четвертой — толкования законов и рассуждения ученых на их счет. На пятой полке — записи с некоторых судебных процессов, с показаниями свидетелей и описью улик. Если ты новичок в этом деле, то советую начать сразу с третьей.

— Благодарю, дядюшка Бэй.

Я взял первую попавшуюся книгу с первой полки и потерялся. Книга была написана словно на другом языке. Нет, там были и знакомые иероглифы, но не больше двух-трех на строчку, а остальное — совершенно незнакомые мне конструкции.

Тогда я вернул книгу на полку и взял другую — с третьей полки, и вот там я уже мог понимать почти все написанное. В результате мне пришлось выписывать незнакомые иероглифы на листок, чтобы дома переспросить у Мэй их значение. Никогда не думал, что мой словарный запас настолько беден.

Дядюшка Бэй в очередной раз подошел ко мне:

— Сынок, темно уже стало. Тебе нужно выспаться, завтра снова на учебу.

Я поднял голову, с трудом различая старика среди теней между стеллажами. Во всем помещении свет горел только на моем столе.

— Прошу прощения, дядюшка Бэй. Я зачитался и задержал вас тут. Доброго вам вечера.

— Эй, книги-то прихвати!

Я чуть не забыл про список Рутения. А дома Мэй устроила мне настоящую головомойку. Она боялась, что меня поймали ребята из нашей группы и сделали что-то нехорошее. Я тоже считал, что с защитным массивом было бы спокойнее, но из-за задания с магическим зрением его увидели бы все ученики Академии, а я хотел бы придержать свои умения в начертании в секрете. До первого урока по начертанию. То есть до завтра.

Но стоило на следующий день учителю с нами поздороваться, как я мысленно застонал, предвкушая головную боль: у него был тот же акцент, что и у преподавателя языка.

— Мое имя — Ганмо Им. Но вы зовите меня Мастер печатей. Вашим соплеменникам почему-то трудно выучить такое короткое и простое имя, зато легко запомнить длинный титул.

На Мастере печатей было надето несколько слоев одежды, верхний свободный халат туго перетягивал яркий атласный пояс, а из широких отворотов воротника торчала щуплая шея с огромным кадыком, бегающим вверх-вниз во время речи. Волосы он так туго стянул на затылке, что сперва показалось, будто их у него и вовсе нет. Но больше всего бросались в глаза его передние зубы. Когда он растягивал рот, верхняя губа словно отползала назад, не в силах скрыть эти крупные выпуклые резцы.

— Начертание — это наука не для всяких. Я не буду тратить свое время на всех подряд, — надменно проговорил он. — Я, Ганмо Им, знаток множества печатей, создатель именных массивов и мастер защиты третьей спальни в летнем дворце императора, не хочу возиться с учениками, что не способны начертить хотя бы одну печать.

Мэй посмотрела на меня и легонько улыбнулась. Она уже знала, на что я способен.

— Итак, все, кто не начертит в ближайшие пять минут печать, могут оставить мой класс и больше не возвращаться.

— Но, учитель, — встал один из простолюдинов, — если нас выгонят с трех уроков, то мы вылетим из Академии!

— Не учитель, а Мастер печатей, — взвизгнул мужчина. — Быть учителем — не так уж много чести. Летите, куда хотите. Я свое слово сказал. Впрочем, ладно. Сегодня я выберу лучшего ученика, он и будет учить остальных. Пять минут!

Больше половины учеников остались сидеть, и лишь те, кто готов был попробовать, встали из-за столиков. Так получилось, что стояли только юноши и девушки из богатых семей. И я. Судя по косым взглядам, популярности мне это не прибавило. Впрочем, мои успехи в начертании уже давно не зависели от настроения и окружения, поэтому я одним из первых закончил рисовать печать.

— Так-так, — подергал бровями Мастер печатей. — Второе задание — начертить массив. Минимум из трех печатей. Время — десять минут.