Академия

— Знаешь любимую пословицу в клане Цянь? «Небо — голубое, вода — мокрая, Цянь — первые». И я всегда был первым. Но в этой академии всё пошло наперекосяк. Сначала Идущий к истоку показал, что я не так уж и хорош, потом тебя выбрали на начертании, а я дважды проиграл этой чокнутой девчонке и должен буду неделю выполнять ее пожелания. Правда, с такими ребрами я не на многое сгожусь.

— Давно знаешь Нианзу и Фанга?

— С детства. Один круг общения, одни и те же учителя. Правда, Нианзу из простолюдин, но у него очень влиятельная семья.

По знаку Кун Веймина для троих участников принесли специальные синие халаты и помогли их надеть.

— О, значит, они все-таки будут судьями, — усмехнулся Ян. — Интересно, это может считаться оскорблением императорского суда или нет?

— Сейчас перед вами предстанут обвиняемые, свидетели и обвинители. Вам надлежит выслушать показания и принять решение. Тот, чье мнение будет наиболее обоснованным, и станет победителем. Все ясно? Начинаем!

Суд Теданя

Первым вышел кругленький человечек в шелковом синем халате, пояс подпирал изрядное брюшко, а снизу из-под полы виднелись желтые сапоги с узорами. На его живое румяное лицо было приятно смотреть, глаза как щелочки едва проблескивали за густыми бровями и пухлыми щеками, поросшими редким пушком, таким же мягким, как и сам мужчина.

— Господа уважаемые судьи, это дело совсем незначительное и не стоит вашего драгоценного внимания, поэтому я кратко, в двух словечках, расскажу вам о нем, вы примете решение и всё.

— Незначительное? Это жизнь моего сына незначительная? — вырвалась вперед худая женщина с иссеченным морщинами лицом. Она явно пыталась принарядиться, уложила волосы в прическу, но из-за отсутствия привычки пряди так и норовили расползтись в стороны, платье выглядело почти новым, без единой складочки, вот только сшито оно было на ее прежнюю фигуру, когда она была еще полной и ладной.

— Тихо-тихо, женщина, не утомляй уважаемых судей своими криками, — сказал толстячок. — И так много на себя взяла.

У меня по спине прошли мурашки. Это же ведь не настоящий суд, а значит, и люди тоже должны лишь изображать кого-то, но почему же тогда все выглядело так натурально? Только троица судей с Теданем во главе казалась неправдоподобной.

— Это женщина, Чжань Руолан (в переводе с китайского Руолан — орхидея) — вышивальщица по поясам. У нее своя лавка в южной части города. Она не смогла выплатить налоги, и ее сына отправили на общественные работы, чтобы компенсировать их. Когда срок работ закончился, сын не вернулся, а потом выяснилось, что он там заболел и умер. Такое бывает, — развел руками толстячок, — что делать, если у него слабое здоровье? А госпожа Чжань вдруг решила, что в смерти сына кто-то виноват, вот и обратилась в суд.

— Есть бумаги, подтверждающие его смерть? Записи лекарей? — важно спросил судья от Восточного дома, сын чиновника.

— Конечно, господин уважаемый судья, всё есть, — засуетился мужчина, махнул рукой, к нему подбежал служка и протянул несколько свитков. — Это выписки из документов, которые ведутся на всех общественных работах. Вот запись о болезни, а вот записи о смерти и даже месте похорон. Госпожа Чжань, вы бы не по судам бегали, а поехали бы на могилу сына да попрощались бы с ним по всем правилам. Нехорошо, если его душа опустится… сами знаете куда.

Чжань Руолан опустила голову, но глаза ее оставались сухи.

— Что ж, по бумагам видно, что болезнь была случайной и неизлечимой. Никакой травмы этот человек на работах не получил, — сказал восточник, — а значит, дела никакого нет. Взыщите с женщины оплату судебных издержек и отпустите. Лжесвидетельства с ее стороны не было, лишь непонимание да материнская любовь, потому наказания не будет.

— Благодарю вас, господин уважаемый судья, за быстрое и справедливое решение, — поклонился толстячок и пихнул госпожу Чжань. — Поблагодари суд за проявленную доброту и иди себе свободно.

Я нахмурился. Неужели в этом и был замысел Кун Веймина? Слишком просто. Слишком непонятно.

Глава Академии два раза хлопнул в ладоши:

— Восточный дом вынес свой вердикт, и судья может спуститься к остальным ученикам. Кто-то еще хочет что-то добавить?

Сын чиновника сошел с постамента, сложил руки на груди и с усмешкой посмотрел на оставшихся судей: тощего западника и синеволосого Теданя. Друг сидел, насупившись, и молчал. То ли ему нечего было добавить, то ли он не совсем понимал, что говорить.

Западник нерешительно поднял руку:

— Эмм, простите. А могу я взглянуть на остальные бумаги по сыну госпожи Чжань?

У толстячка вдруг забегали глазки:

— Господин уважаемый судья, какие именно бумаги вам нужны? Ваш покорный слуга не совсем понимает.

— Все. Когда он поступил на общественные работы, чем именно занимался, сколько выплатили в счет долга и сколько лично ему, как кормили, когда закончился срок. Все бумаги, — и добавил, — если можно, конечно.

— Прошу прощения, мне нужно посмотреть, есть ли такие записи. Я как-то не подумал…

Тедань топнул так, что мне показалось, будто доски на постаменте проломились.