Академия альфачей 2, или всем подставить сопатки!

А вообще чего я паникую? После Жоры с его размерами и супер раздвижной челюстью остальные создания мне сущими котятками должны казаться.

‒ Н-никола, тащи в-вторую бочару! — отдает распоряжение вошедший во вкус профессор Ярый.

Влиянию «синенькой», похоже, вместе с ним подверглись и его брови. Они то и дело закручиваются в гигантские бублики, а пушистые кончики, будто обзаведясь собственной волей, периодически топятся в наполненной чарке.

‒ Точь-в-точь… ‒ слышу я бормотание наставника.

‒ Что? — наклоняюсь к столу, чтобы случайно не упустить важный элемент инструктажа.

‒ Ты и тот либри… ‒ Плюшка с размаху ввинчивает локоть в столешницу и начинает сверлить меня взглядом. — Д-дама моя убёгла с-с-с эльфом… Точь-в-точь как он… И ты с ним… И вы вместе…

Ясно-понятно. Казус случился еще в тот момент, когда мы с Эни в первый раз зашли в аудиторию профессора Ярого.

Со мной все решено: я — копия предательской зеленой гоблинши, посмевшей кинуть лапусечного ванильного Плюшку. А Эни, значит, напоминает ему эльфа — источник его бед, несчастий и чудовищного депрессняка? Повезло.

Интересно, мой сосед в курсе, какое впечатление производит на профессора Ярого, мелькая перед тем своей симпатичной мордашкой? И влияет ли это как-то на их взаимоотношения с Плюшкой?

И тут на меня накатывает тоска.

Мой сосед.

Велико желание влепить самой себе затрещину. Мой вчерашний побег нельзя назвать образцовой вечеринкой с прощанием. Проще говоря, я даже не удосужилась помахать на прощание ручкой. Люкос, кажется, не сильно расстроился по поводу моего стремительного ухода по-английски — с учетом того, как усердно он сегодня вжимал меня в себя.

А вот Эни…

Скорее всего, он просто не пустит меня обратно. Выделил, понимаете ли, приезжей матрешке жилплощадь, хоромы отгрохал посреди своего любимого цветника, а она возьми да и кинь в рожу всю доброту.

Ага, я про себя. Согласна, некрасиво поступила. Но я-то надеялась, что своим побегом всех разом разгружу. А оказалось, что насолила еще больше.

Видимо, все-таки придется бомжевать. Вместе с псинкой и бродящей мебелью. Или есть вариант броситься Эни в ножки и обчмокать его пятки.

О, прекрасный соседушка, пусти попить, а то так есть хочется, что переночевать негде.

От угнетающих мыслей тяжко вздыхаю. И тут же получаю чужими бровями по макушке.

‒ Ай-ай, мрачняк вокруг распространяешь, ‒ ворчит профессор Ярый, подтаскивая поближе новый бочонок. — Поди прочь, кудряха.

‒ А что, знакомиться ближе уже не будем? — иронизирую я, уворачиваясь от нового замаха бровями. — Вы же обещали.

Вместо ответа профессор Ярый утыкается носом в чарку и что-то пробулькивает.

‒ О-ля-ля, какие выражения, профессор. У цензуры нервы не железные, а вы ее так кроете.

Плюшка взглядом вырезает из меня фигурки и поджаривает на адском костре, а затем молча зыркает на дверь.

По-моему, инструктаж на сегодня завершен.

Сползаю со скамейки, салютую Николе и пячусь к выходу. Это даже к лучшему. Будет время поразмышлять наедине с собой.

Выхожу на пустынную улицу и, пряча лицо от солнца, складываю пальцы «козырьком». И где все жители? Я все еще стремлюсь к уединенному размышлению, но любопытство все равно берет верх.

Солнце нещадно печет, поэтому выбираю темный проулок и останавливаюсь под цветастым навесом.

— Зараза, зараза, прием.

Повторяю еще несколько раз и от усердия даже тыкаюсь носом в ладонь, но паразитическая родинка никак себя не проявляет.

‒ Дуля! Мы в мировом тылу по самые уши. Срочно выползай из окопов.

Чувствую легкую щекотку в районе локтя левой руки. Отгибаю край рукава и терпеливо жду, пока смайлик выберется на открытое пространство. Наконец клякса медленно выныривает на моем запястье. Видок у Дули неважнецкий. Прорисованный язык, выпавший из прочерченного рта, змеится по моим пальцам, а рисованные глазки утомленно пялятся куда-то ввысь.

‒ Я категорически против терпеть подобную размазню на моей коже. ‒ Стучу пальцем по Дуле, успешно притворяющемуся мертвеньким. ‒ Оживай, зомби-клякса. Буду тебя повторно умертвлять.

‒ За что, красотуля? ‒ изумляется Дуля, теряя все наработанные уровни дохлости.

‒ Ты меня сдал. На раз-два-три сдал. И что теперь? Я тут застряла! Да и еще и с альфачами придется силушкой богатырской мериться. Как думаешь, я зла на тебя?

‒ Нет, красотуля? ‒ с нежной наивностью предполагает Дуля, лупоглазо всматриваясь в мое сердитое лицо.

‒ Конечно, нет, ‒ вымученно улыбаюсь. ‒ Сейчас как возьму ацетон и тебе пи…

Мое запястье обхватывают чьи-то длинные пальчики с ухоженными ноготками. И над ухом восхищенно звякает голосок:

‒ Ты тоже альфа из академии истинных?

Глава 15. Грезы и постоянная

Мое лицо наполовину погружается в рыжую пушистость чужой шевелюры. Некто, по-прежнему удерживая меня за руку, наклоняется над моим запястьем и упирается мне в грудь макушкой.

‒ Удивительно, ‒ звякает голосочек. Теплое прикосновение оглаживает мою кожу. — Настоящая метка академии.