Академия четырех стихий

После той ночи все изменилось — пьюры начали делиться на тех, кто сильнее физически, кто умнее, коварнее, проворнее. Когда пришло сознание того, что не все можно решить с помощью магии, они стали развиваться в другом направлении. И это развитие привело к тому, что они стали объединяться по определенным качествам, а такие общие качества зачастую встречались у представителей одной стихии, нежели разных. Все это привело к жесткому разделению по принадлежности к определенной стихии.

Когда элементали создавали пьюров, они желали, чтобы все они жили в мире и понимании, для того они и сделали их разными, в надежде, что они станут дополнять друг друга, но получили совсем иное.

Объединившись по принадлежности к определенной стихии, пьюры начали создавать города, обособленные от представителей других стихий. Скриты же, лишенные дара пьюры, не принадлежали теперь никому и почитали всех богов одинаково.

Поначалу стихийники продолжали строить семьи со скритами, но поколения сменяли друг друга и в конечном итоге, скриты отделились и ушли на нейтральную землю, где построили свои жилища и осели. Стихийники были надменными, поэтому скриты не желали связываться с ними. Некоторые, не имеющие дара, продолжали жить с одаренными, научившись подстраиваться, потому что не желали оставлять свои дома.

Однако стихийником стало мало своих территорий и каждый из них претендовал на некогда нейтральную, в последствии занятую скритами. Потому, не имеющим дара пришлось научиться защищать себя. Делали они это с помощью трав и амулетов, а также с помощью грубой физической силы. Ночью ни один стихийник не сунулся бы к скритам, потому что иначе он был бы убит на месте.

Боги мало-помалу влияли на судьбы своих творений, однако их было всего четверо, а пьюров становилось все больше. Тогда они создали себе помощников, шиали, которые следили за порядком и нашептывали пьюрам во сне, что они должны быть более терпимы друг к другу.

Годы шли, а стихийники все больше отдалялись друг от друга, все разногласия решая кровопролитием, бесконечными войнами. Все погибшие возносились на небеса, где боги работали над их сознанием, чтобы отправить на перерождение и дать шанс прожить жизнь иначе.

После очередной войны, когда в живых осталось не так много пьюров, небеса оказались переполненными и души, живущие там, начали теперь делить их. Но небеса всегда принадлежали только богам, поэтому они не потерпели подобной наглости. От гнева богини, земля разверзлась, образовав огромную дыру, которая не имела дна. Разумеется, дно было, и находилось оно у центра планеты, но, страраниями бога воздуха, души, попавшие туда, никогда не достигали дна, они находились в бесконечном падении.

Эту дыру назвали Бездной, и отныне сталкивали туда тех, кто нарушал небесные правила, которые пришлось установить богам. Выбраться оттуда можно было лишь раскаявшись. Однако и это смогли обойти коварные создания, они лишь претворялись, а попав вновь в мир, где они могли ходить по земле, вновь пытались установить свои порядки.

Позже души стали находить и другие пути из Бездны, потому богам пришлось найти охранника, пьюра с чистым сердцем, чтобы не мог он поддаться никакому соблазну. Найдя такого, они поняли, что его сердце все же должно стать более черствым, потому что он прощал всех и довольно быстро отправлял на перерождение. Имя тому охраннику было Крах.

— Пока это все, что я смог найти об истоках всего этого, — устало потер виски Чарльз, прекратив читать. — Все летописи перепутаны, лежат не в том порядке, чтобы узнать продолжение истории, нужно искать продолжение в другой летописи.

— Ну, я нашла летопись, целиком посвященную жизни Краха, — Ханна подняла над головой одну из старых книг в кожаном переплете. Может это и есть продолжение? Точнее, это даже не летопись, а, похоже, дневник самого Краха!

Чарльз вырвал из рук девушки книгу и торопливо пробежался глазами по страницам.

— Это невероятно! Это на самом деле личный дневник! — с восхищением отметил он. — Продолжим чтение?

Мы все кивнули, потому как нам не терпелось понять, что же произошло с пьюром, у которого когда-то было самое чистое сердце. Понять, что происходило в его голове.

— Утро в тот день выдалось ненастным, словно небеса плакали вместе со мной, — начал читать Чарльз.

«Сегодня ночью моя любимая жена, Одетта, умерла при родах. Беременность протекала тяжело, но мы молились всем богам, чтобы ребенок молился здоровым. Только сейчас я думаю, что мы молились не о том. И я чувствую себя чудовищем за такие мысли.

Ребенок родился здоровым — это мальчик, но я не смог даже взглянуть на него, не то, что взять на руки. Повитуха смотрела на меня с осуждением, а я только и мог, что думать о моей милой Одетте, которую убил наш сын. Она была так молода…

Разумеется, он ни в чем не виноват. Как может ребенок быть повинен в таком? Но я все равно не мог отделаться от этой мысли.

* * *