Академия четырех стихий

Все эти мысли, которые я раскручивала в моей голове, позволили ненадолго забыть о Робине. Периодически ужасные картины его гибели возвращались и вставали перед моими глазами. В том, что он мертв, я уверена наверняка — рана была слишком серьезной. Себастиан, потом Робин, Следующей буду я, а потом, очевидно, мои подруги и весь остальной мир. Мы проиграли эту борьбу с порождениями тьмы, еще даже не попытавшись выступить против них. Пока мы пытаемся понять, что они собираются сделать, пока мы набираемся знаний в академии — они действуют. Они на десять шагов впереди. Они готовили план по возрождению Краха долгие годы и мы, по какой-то причине, играем в нем не последнюю роль. Точнее не мы, а наша смерть.

Не выдержав тяжелых мыслей, я опустилась на пол возле двери и беззвучно зарыдала. Мои плечи содрогались, а глаза застилали слезы, и я уже предчувствовала свою скорую кончину, как вдруг за дверью послышались голоса. Слезы вмиг высохли, и я вся обратилась в слух.

— Филлиция, я уже говорила тебе, что не собираюсь сообщать об этом Эйвери! — громко выкрикнула какая-то женщина.

— Ты не можешь скрывать девчонку от нее. Это ее добыча, ее задание, — услышала я второй голос, так же принадлежащий женщине, но, кажется, постарше.

— Да она же сумасшедшая! — возмутилась первая. — Вспомни, с каким удовольствием она рассказывала об убийстве родителей той девчонки? Она просто изверг! Заданием было убить их, а не устраивать жестокое представление. Филли, я не получаю удовольствие от убийств, никогда не получала. Даже спустя столько лет меня до сих пор тошнит после каждого раза. А она наслаждается этим!

— Я тоже до сих пор не привыкла, — уже гораздо тише ответила женщина. — Я думала, на темной стороне будет легко, что меня не будут мучить зазрения совести, однако я помню лица каждой из своих жертв.

— Почему мы, Филли? — другая жрица тоже перешла с эмоциональной речи на более спокойную.

— Не знаю, Нами, не знаю… Но мы должны дойти до конца, иначе вовек не найдем упокоения. Когда все это закончится, когда Темный Повелитель пройдет по этой земле, мы будем свободны.

— А будем ли? Мне кажется, мы навсегда застряли в этом порочном круге. Я получаю огромное удовольствие от темной магии, которая открывает передо мной большие возможности и, каждый раз, когда я ее использую, я все больше ей наслаждаюсь. И это затягивает меня все дальше в темноту, и я жду, когда я перестану себя осуждать за свои же поступки, но этого не происходит. Где та черта, когда мораль уже не мешает тебе жить?

Голоса смолкли на какое-то время, а затем я услышала, как замок на двери проворачивается.

Сообразив, что жрицы не должны понять, что я слышала их странный разговор, к которому я пока понятия не имела, как относиться, я быстро отодвинулась к дальней стене и прижала колени ко лбу.

— Проснулась, ласточка? — ласково пропела та, которой принадлежал первый голос. — Пора покончить со всем этим.

Она резко дернула меня за руку и подняла вверх. Я не стала сопротивляться, потому что понятия не имела, где нахожусь, а значит, моя попытка может оказаться полным провалом. Надо разведать обстановку, а потом уже брыкаться. Хотя, что мешает ей вонзить нож в мое сердце прямо сейчас?

— Прошлая наша встреча прошла не очень удачно, из-за тебя и твоих друзей мы лишились одной из наших сестер, — голос ее был холодным.

Я поняла, где слышала его. Это была Намина, жрица с земляного континента, та, что втерлась в доверие к отцу Ханны.

— Вы пытались убить меня! — злобно зашипела я, поднимая голову.

— Это необходимость, ласточка, ничего личного. Ты должна умереть, должна была еще давно. Я сделаю это быстро, ты не успеешь ничего почувствовать. Я не монстр и не собираюсь мучить тебя.

— Не монстр?! — вскрикнула я. — Тогда зачем тебе моя смерть?

— Тебе суждено было погибнуть, как и твоим подругам, а нам суждено возродить темного бога!

— То есть наша смерть как-то поможет этому свершиться? — я пыталась вытянуть информацию.

Обычно, перед тем, как убить жертву, злодей раскрывает свои планы, зная, что мертвая добыча уже никому ничего не расскажет. Камень с души, так сказать.

— Не совсем, — жрица куда-то тащила меня. — Это уберет тебя с дороги.

— То есть у вас уже все готово и осталось только расчистить путь?

— Осталось найти еще пару регалий, — улыбнулась Намина. — А остальное за нас сделает одна из вас.

Я изумленно посмотрела на жрицу, а та лишь шире улыбнулась. В моей голове завертелись мысли, и, кажется, этот процесс даже было слышно снаружи. Одна из нас? Судя по тому, что меня и Ханну пытались убить в детстве — это будет кто-то другой. Айви, которую держали в подвале, или Алексис, которую даже не пытались убить. Кто из них?