Академия: друзья или семья

Я потянула Люка за рукав рубашки, тихо спрашивая, о чем они говорят. Он отмахнулся, удерживая меня рукой и отодвигая телефон. Было слышно, что это голос Сайласа, но разобрать, что он говорит, было невозможно. Я вздохнула, покачала головой, встала и пошла готовить еду.

Спустившись вниз, первым делом заглянула к маме. Она спала глубоким сном, но румянец на ее щеках выглядел лучше. Я собиралась попытаться уговорить ее принять ванну, когда она проснется, и перестелить постель. Обычно этим занимался папа. Если бы я раньше знала, как тяжело она больна, я бы помогала больше и, возможно, она не была бы такой сумасшедшей, когда просыпалась.

Я пошла на кухню, открыла холодильник и достала продукты, чтобы сделать бутерброды с беконом и жареным сыром с яблоками.

Масло растаяло на сковороде, когда я почувствовала, что ко мне сзади кто-то подошел. Я развернулась и чуть не стукнулась о Габриэля.

— Будь осторожна, Беда, — сказал он, зевнул и потер ладонью глаз. Он зачесал белокурую прядь назад, смешав её с каштановыми волосами. — Что у нас на завтрак?

— Жареный сыр, — прошептала я и положила на сковородку хлеб, сверху поджаренный бекон и сыр. Тонко нарезал яблоки бабушки Смит, положила сверху, затем еще один кусок сыра и еще один кусок хлеба.

— Это с яблоком? — спросил он. — Это странно.

— Это вкусно, — прошептала я.

— Как скажешь. — Он сложил руки на животе и прислонился к стойке.

— Габриэль, — тихо сказал Люк, входя в кухню. — Мы не должны покидать ее комнату.

— Кто, черт возьми, нас поймает? Ее мама все еще спит и мы бы услышали, если бы она встала.

Люк скорчил гримасу, повернул голову и заметил, что я готовлю.

— О, слава богу! Еда!

— Она кладет яблоки в жареный сыр.

— Круто!

— Ты против яблок? — прошептала я Габриэлю.

Габриэль подошел, обнял меня за талию и прижался щекой к моему плечу.

— Это вкусно?

— Попробуй кусочек, — сказал я. — Если ты не захочешь, я съем.

Телефон Габриэля снова зазвонил. Он отпустил меня и отошел, чтобы поговорить.

— Что? Да, она здесь, я был бы спокоен, если бы ее не было? — Он держал телефон подальше от головы. — Сэнг, Виктор снаружи. Выйди к нему.

Я передала лопатку Люку. Он взял ее и перевернул жарящийся сыр. Габриэль проводил меня до боковой двери, открыл ее и ждал в дверях.

Серый БМВ стоял в конце подъездной дорожки. Виктор ждал меня, прислонившись к боковой дверке. Черные брюки, белая рубашка от Армани, глаза светятся теплом.

— Привет, — сказал он. Я улыбнулась. — Они уже свели тебя с ума?

— Нет, — я покачала головой.

Он развернулся, открыл заднюю дверку машины и достал коричневую кожаную сумку.

— Здесь два ноутбука. Один для тебя, чтобы играть. Другой — для Люка.

Сумка оказалась довольно тяжелой и казалась совершенно новой.

Виктор сунул руку в задний карман и вытащил мобильник в розовом чехле.

— Это твое.

Сотовый телефон был идентичен старому.

— Ты его починил?

— Милая, тот ты уничтожила. Этот новенький.

Мои щеки покраснели.

— Я не… мне это не нужно.…

Он прижал палец к моим губам, заставив закрыть рот.

— Просто скажи спасибо.

Я улыбнулась и одними губами поблагодарила его.

Он снова обнял меня.

— Я могу не увидеть тебя завтра, много дел. Напиши мне.

— Хорошо, — прошептала я. Хотелось прижаться к нему и не отпускать.

Вик отстранился, сел в машину, а я стояла отпустил меня и смотрела, как он выезжал с подъездной дорожки, помахала ему рукой. И вот, снова задуиалась, насколько это нормально? Почему в моей семье с этим проблемы? Почему мама не может смириться с тем, что люди не так уж плохи?

Я готовила обед для Люка и Габриэля. Мы тусовались весь день. Никакого убийства. Никакого изнасилования. Просто друзья.

Раз уж я вышла, то забрала почту. В дверях меня встретил запах горящего хлеба. Я бросила сумку и почту на пол и побежала на кухню.

На кухне никого не было. Сыр все еще жарился на сковороде. Я схватила лопаточку и переложила сэндвич на тарелку, где лежали еще два бутерброда. Куда делись парни?

— Сэнг! — Голос матери зазвенел у меня в ушах. Из коридора послышались тяжелые шаги.

Мое сердце остановилось. Я бросил сковородку на плиту и выключил огонь.

Мама появилась из коридора. Волосы всклокочены. Она катила за собой капельницу. Их специально делают на колесиках, чтоб можно было катить.

— Вот ты где, — сказала она. — Что горит?

— Прости, — прошептала я. — Я оставила сковородку на огне… и пошла проверить почту, думала, что успею вернуться.

Мама посмотрела на меня.

— Почему ты шепчешь?

Она не помнила. Заставила меня пройти через ад и сама этого не помнила… Если бы я не смогла дозвониться Сайласу и если бы ребята не спасли меня, я бы так и сидела в ванной на стуле или была бы уже мертва.

— Горло болит, — прошептала я и негромко кашлянула, сглотнула, чтобы не закашляться.

Она отшатнулась.

— Не подходи ко мне! Я могу заразиться, а мне болеть нельзя. — Она помолчала. — Когда приходил врач?

Я предположила, что она имела в виду капельницу.

— Я вызвала врача, — солгала я. — Ты не просыпалась, поэтому я вызвала скорую. Они подключили тебе это. Надеюсь, все в порядке.