Академия Форхиллз

Я успела съесть несколько имбирных печенек и выпить этот загадочный чай с вербеной, когда двери библиотеки открылись и внутрь зашел слегка взъерошенный мужчина. На нотариуса он мало походил. Слишком неформальный и молодой для такой должности. Я ожидала увидеть кого-то похожего на старишка Эшрейвена. Высокие кожаные сапоги, джинсы, черная толстовка с какими-то готическими крестами. Откуда бы его не выдернули в такой час, это точно был не офис, или кабинет. Из серьёзного у него был только блестящий чемодан.

– Прошу прощения за задержку, Леди Теймроуз, госпожа Рид, Лорд Эшрейвен, – он переводил взгляд с одного лица на другое, пока не встретился со мной. Мужчина слегка побледнел, словно увидел призрака, и я отлично его понимала. Если он был поверенным моей сестры, то наверняка часто встречался с ней. Каково ему видеть меня сейчас?

– Во-первых, примите мои глубочайшие соболезнования. Я знал Вианору Теймроуз очень хорошо, для меня, как и для всех, весть о её кончине стала настоящим шоком, – он вновь посмотрел на меня и сглотнул.

– Во-вторых, – он достал из чемодана мятый лист. – Я попрошу остаться здесь только тех, чьи имена и фамилии, я зачитаю. Остальные покиньте библиотеку.

Далее следовал внушительный список. В нём была моя бабушка, мама, я, Лорд Эшрейвен, и кто-то из слуг. Даже Вернон Кэмпбелл оказался здесь. Я так понимаю, это тот веснушчатый чудик в смешной вязаной шапке. А вот Шона Торнхарта среди наследников моей сестры не оказалось.

Очень странно.

Присутствующих в библиотеке стало значительно меньше, а те, кто остались с интересом поглядывали друг на друга. Не было тут только этого самого Верни.

– Не страшно, переговорю с этим юношей позже.

Снова все переглядываются, а слуги обмениваются легкими улыбками. Зато бабка моя красная от злости и стыда. Эх, сестра-сестра, что связывало тебя с этим чудиком? Только не говори, что ты променяла неуравновешенного красавца с байком на мистера-веснушку?

Или все же променяла?

Нотариус Найджел Мэгпай младший, а именно так его звали, принялся зачитывать длинное завещание моей сестры. Начал он со слуг, которым Ви оставила кому счета, кому дорогие безделушки, скутер и какие-то сертификаты и даже проплаченный семестр в университете. Аните повезло, вырвется отсюда. Я мало во всем этом понимала, но было приятно осознавать, что Вианор была доброй душой.

Лорду Эшрейвену досталась коллекция из книг, какого-то знаменитого путешественника-картографа, его компаньонка получила редкий фарфоровый чайный сервиз.

– Беатриче Рид, вам переходят кое-какие облигации. Я приложу вам выписку со счета и их рыночную оценку, ознакомитесь позже. А еще здесь платежное поручение, по которому вы можете погасить вашу ипотеку и залоговые обязательства на пиццерию, используя счета, который открыла для вас Вианора.

Откуда у сестры были такие деньги? Мы пиццерию раза три перезаложили, а после смерти отца, думали, что потеряем её.

– Леди Теймроуз, вам Вианора передала права на все свои сборники стихов, а также попросила распорядиться ее трастовым фондом. В пожеланиях она указала несколько благотворительных фондов на ваше усмотрение.

Бабушка кивнула.

Даже не знаю, чему сильнее удивляться. Трастовому фонду, или тому, что Ви писала стихи. И не один-два. А целые сборники. В детстве мы максимум рифмовали очень пошлые строки. А тут стихи?

– А теперь, – Найджел Мэгпай младший постучал стопкой бумаг по столу. – Я хотел бы переговорить с мисс Рид наедине.

– У моей внучки нет секретов от меня, – настаивала бабушка.

Кажется, оставшееся содержимое чемодана нотариуса волновало её куда больше, чем трастовый фонд и какие-то стихи.

– Исключено, госпожа. Я должен уважать волю завещателя, я не имею права разглашать возложенную на меня тайну третьим лицам. Беседовать мы будем тет-а-тет.

– Она несовершеннолетняя, – не сдавалась бабушка.

– Насколько мне известно, мисс Рид, несмотря на свой юный возраст, приобрела дееспособность по решению сюда, так же она уже больше года официально занимается предпринимательской деятельностью. Это так, мисс Рид?

Настало время Авелин Теймроуз ошарашенно смотреть на меня. Мама как-то виновато вжала голову в плечи и избегала смотреть на свою родительницу.

– Беатриче, чего я не знаю?

– Пол знал, что его скоро не станет, а ещё знал, что я не справлюсь сама с пиццерией и со всем этим. Я не давала согласия на всё это, но они оформили документы через суд. Это называется эман… эманси…

– Эмансипация, ба. Кто-то должен был позаботиться о маме и нашем бизнесе. Мне больше не нужно ничье разрешение, чтобы подписывать документы или общаться с нотариусом.

Авелин была явно недовольна дочерью, а мне нравилось чувствовать своё превосходство. Да-да, бабуля, я уже взрослая девочка.

Бабушка на несколько мгновений показала своё истинное лицо. Ругала при слугах свою непутевую дочь за то, что она допустила такое. А мама прижимала ладони к влажным глазам, испуганно вжимала голову в плечи всякий раз, когда Авелин взмахивала рукой. Она словно ждала, что её вот вот ударят.

Я не выдержала, поднялась с места и подбежала к ним.