Академия Горгулий. Избранница дракона

– Ну, последнее вполне в его стиле, он не особо болтлив… Ладно, предположим, Колт за меня вступился, а некромант остановил своих зомбаков, потому что не хотел меня убивать, лишь заманить сюда… Поэтому я и считаю, что он должен быть здесь. Даже если не был, когда шепот смерти пробился к его сознанию через некую брешь, должен был сюда проникнуть под тем или иным предлогом, чтобы быть ближе к нам…

– Или он может иметь сюда достаточно свободный доступ, – возразил Рабан. – Например, быть одним из миллитов.

– Верно подмечено, – не могла не согласиться я. – Они в последнее время постоянно здесь ошиваются. И пожалуй, Бенсон вполне подходит на роль того, кому могли нашептать.

– Почему? – удивился Рабан.

– Колт сказал, должна быть брешь. Какая-то уязвимость. Я это поняла, как неудовлетворенное или вовсе невозможное желание. Шелл хотел, чтобы его смертельно больная дочь жила. А Бенсон сходит с ума по Мелисе, но она его никогда не простит. И если он некромант, это объясняет, почему следы его экспериментов так тщательно скрываются. Это может объяснить даже убийство Мортены именно в замке: после него миллиты тут почти поселились. И Бенсон как будто не торопится раскрыть дело.

– Что ж, возможно, – не стал спорить Рабан. – Но должно быть что-то еще. Если некромант действительно нацелился на нас, как на детей своих отцов, в его мотивах должно быть хоть что-то личное. Зачем пустошам шептать кому-то подобную месть? Они склоняют к использованию магии смерти, отравляют сознание, требуют все больше жертв. Они не нацеливают против конкретных людей.

Я задумалась и потянулась к тарелке с кусочками сыров. Объяснить возможную ненависть Бенсона ко мне, как к дочери Колта, я могла: Мелиса вышла за того замуж. Но при чем здесь остальные? И как это может быть связано с гибелью студентов десять лет назад? А связь должна быть, в этом я не сомневалась.

– Давай попробуем зайти с другой стороны, – предложил Рабан, пока я молча жевала. – Если кто-то так напрягся ради того, чтобы привести сюда тебя и меня, то ему было бы логично подобраться к нам поближе, чтобы иметь возможность нанести удар в нужный момент.

– То есть, этот человек должен был попытаться сблизиться с нами обоими?

– Или хотя бы с кем-то одним.

– Ольга? – предположила я после секундного раздумья. – Она единственная со всего курса пыталась подружиться со мной в первые же дни. У нас не сложилось, и теперь она старательно настраивает всех против меня. И перед тобой она лебезила с первой же лекции.

Рабан заметно поморщился, словно я напомнила ему о чем-то очень неприятном.

– Да, весьма сомнительная особа. Но как мне кажется, недостаточно умна, чтобы быть таинственным некромантом, которого не могут вычислить уже второй год. Ее попытки сблизиться с нами были очень топорными, обе не увенчались успехом. Теперь она открыто конфликтует с тобой, а на мои занятия вовсе ходить перестала.

– А отсутствие мозгов может быть той гипотетической брешью, через которую шепот смерти способен пробиться к сознанию мага? – невинным тоном поинтересовалась я.

Он усмехнулся и пожал плечами.

– Не знаю, честно говоря, сам я никогда его не слышал и не представляю, что имеется в виду.

Я едва не брякнула, что слышала и представляю, но вовремя прикусила язык, от накатившего ужаса покрывшись колючими мурашками. Наверное, примерно так же чувствуешь себя, едва не сделав неосторожный шаг, стоя у края бездны.

Рабан, кажется, ничего не заметил и продолжил рассуждать вслух:

– К тому же она первокурсница, а мы решили, что студент должен быть не младше второго курса…

– Это если он приезжий, – неожиданно легко парировала я. – А если местный? Не знаешь, Ольга местная?

– Понятия не имею, я не интересовался. Но могу уточнить, у меня ведь есть доступ к документам студентов.

– Вот и отлично, уточни, – кивнула я, пытаясь сосредоточиться на завтраке. Однако взгляд Рабана не дал мне расслабиться и отвлечься от обсуждаемой темы. – Ну что еще?

– Нельзя останавливаться на одном кандидате, к тому же таком ненадежном. Даже если Ольга окажется местной, это нельзя считать весомым аргументом против нее. Нужен еще как минимум мотив, а пока его не видно. И она ведь не единственная, кто пытался подружиться с тобой и пошел на мои занятия. Как раз те ребята, с которыми ты действительно дружишь, продолжают их посещать.

У меня моментально пропал аппетит, поскольку я ничего не могла на это возразить. Я и за версию с Ольгой так быстро ухватилась только потому, что мне совершенно не хотелось думать о тех, с кем у меня с первых же дней сложились хорошие отношения. Алиана, Киллиан, Владимир и… Марин. Все началось с нее. С одной стороны, я сама подсела к ней в столовой, но с другой – она первой подошла в своей мужской ипостаси. Той, которая, по ее же собственным словам, обычно нравится всем. А когда я не отреагировала, она села одна, давая мне возможность присоединиться к ней. Да и второй курс, отдельная комната – все это мы обсуждали даже внутри нашей компании.