Академия Горгулий. Напарница дракона

В комнате было слишком темно, чтобы что-то рассмотреть: пасмурный день перешел в не менее пасмурную ночь без звезд и луны на небе, а огонь в камине уже прогорел, угли едва тлели и совсем не давали света.

Шаги послышались вновь: кто бы ни находился в комнате, он приближался к кровати, а я по-прежнему его не видела. От охватившего ужаса парализовало и тело, и мозг, но в конце концов мне удалось вспомнить, что свет можно включить простой командой.

– Свет, включись! – охрипшим со сна голосом велела я.

Команда получилась очень общей, поэтому вспыхнуло сразу все: люстра под потолком, бра на стенах, лампа на письменном столе и торшер у кресла. Свет лился даже из-за приоткрытых дверей санузла и гардеробной. В комнате не осталось темного уголка, в котором можно было бы спрятаться.

Никого. Смолк и звук шагов. Совсем как во сне.

Я облегченно выдохнула, решив, что просто все еще оставалась во власти кошмара, когда мне почудилось чье-то присутствие. Такое бывает, когда просыпаешься не до конца. Со мной никогда раньше не случалось, но я читала где-то.

Все дело в стрессе, решила я, гася люстру, но оставляя гореть нижний свет. Первая учебная неделя выдалась непростой. Эти взгляды и перешептывания за спиной. Большинство первокурсников меня сторонились. Одна девушка попыталась подружиться, но в ее улыбках было столько фальши, что я сразу смекнула: девочка просто ищет моего покровительства. А точнее, конечно, покровительства директора через меня. Таких деятельных я видела насквозь, поэтому весьма резко отшила ее. Девочка обиделась, а я запоздало сообразила, что со временем это может стать проблемой. Но со мной часто так бывало: я действовала на эмоциях, лишь потом задумываясь о последствиях.

Выбор мертвых языков не вызвал у Колта восторга, хотя и на физическую подготовку я все равно записалась, внезапно оказавшись в числе рьяных первокурсников. О чем мне еще тоже предстояло пожалеть.

– История или культура были бы полезнее, – заметил он за ужином, который в первый день осени нам все же пришлось разделить. – И проще. Я думал, ты не хотела себя перегружать. Тебе все еще многое предстоит нагнать…

– По части практики, – возразила я, ковыряясь в тарелке. – У меня именно с практической стороной магии возникают проблемы. А языки – это теоретическое изучение. С ним у меня порядок.

О моей нелюбви на фоне полной неспособности к иностранным языкам Колт, к счастью, не знал. Не стал он и отговаривать, а потому я не стала расспрашивать, чем именно он так недоволен. Почему-то мне казалось, что это больше связано с личностью лорда Ардема, чем с переживаниями о моей перегрузке знаниями.

Заставляло нервничать и грядущее первое занятие у Рабана: с него предстояло начать следующую неделю и оставалось лишь гадать, как оно пройдет. Остальные дисциплины с самого начала дались мне нелегко. Кроме общей теории составления заклятий, которую вела Мелиса. Она прекрасно знала мою ситуацию и не трогала.

А вот госпожа Блик посмотрела на меня как на умственно отсталую, когда оказалось, что магией я могу только высушить волосы, заправить кровать, подогреть еду и вывести небольшое пятно с одежды. И то не с каждым получалось. Теория и практика, которой мы с Мелисой занимались летом, мало касалась бытовых вопросов, поскольку пока для меня их решали домовые. Госпоже Блик стоило это понимать: она ведь тоже жила в замке и наверняка знала о моей ситуации почти столько же, сколько и Мелиса.

Хуже всего пришлось на зельеварении. Мало того что я ни одного зелья за свою жизнь пока не сварила, так еще растерялась и не смогла ни одного назвать, напрочь забыв о содержимом «аптечки». За эти три месяца оно мне ни разу не пригодилось. Впрочем, может, так и лучше. Если бы я упомянула противозачаточные, немолодую преподавательницу, похожую на сушеную воблу, удар хватил бы. А так она просто посмотрела на меня, как всегда смотрела классная руководительница в школе, взгляд которой постоянно обещал мне бесславный конец.

Поэтому от занятия по мертвым языкам я тоже не ждала ничего хорошего. Наше знакомство с Рабаном трудно назвать многообещающим, и я по-прежнему не совсем понимала, зачем хочу его продолжить. Возможно, во мне говорило природное любопытство. Должна же я понять, что за странные символы вспыхивают на его запястьях и что он делал ночью в том коридоре рядом с закрытой частью замка. И почему Колт пустил его в замок, взял на работу в академию, но даже не подумал познакомить со мной, как познакомил Мелису. Или хотя бы упомянуть, как профессора Блик или библиотекаря. Во всем этом чувствовалась какая-то тайна, и она манила. Да, точно, все дело в тайне.

Несмотря на оставшийся нижний свет, успокоиться и окончательно прогнать охвативший меня во сне и после пробуждения ужас никак не удавалось. Стоило закрыть глаза, как сразу снова чудилось, что в комнате кто-то есть. Я больше не слышала шагов, но ощущение присутствия возникало, и от него слегка знобило.