Академия Горгулий. Тайна ректора

Ника ничего на это не ответила, просто не нашла что сказать. Огрызаться почему-то расхотелось, но и быть милой она пока не могла.

Блор и не стала ждать ответа. Лишь пожелала ей хорошего дня и приятной прогулки в Бордем, после чего ретировалась.

– Чего она от тебя хотела? – напряженно поинтересовалась Марин, когда Ника вернулась к друзьям.

– Да так, поздороваться. Ну что, мы идем?

– Тут, кажется, еще кто-то хочет поздороваться, – заметил Редек, глядя ей за спину.

По его тону Ника не ждала ничего хорошего, но обернувшись, обнаружила приближающегося к ним Ламберта. Поверх привычного строгого костюма на нем была лишь легкая длинная накидка, но дракону с его горячей кровью в такую погоду и этого было достаточно. Приближаясь к ним, Ламберт неуверенно улыбался, глядя только на нее и заставляя ее сердце радостно встрепенуться.

Все-таки он умеет побеждать в себе лорда, когда старается. И это вселяло в нее надежду, что все у них сложится.

– Хорошо, что вы еще не ушли. Я боялся опоздать.

– Ты как раз вовремя, – заверила Ника, беря его под руку.

– Ну что, мы, наконец, идем? – снова подал голос Влад. Звучал он недовольно и нетерпеливо. – Или еще кого-нибудь ждем?

Поскольку ждать им было некого, вся компания резво направилась к выходу. Уже у самого порога Ника не выдержала и бросила взгляд через плечо: ей все казалось, что кто-то смотрит ей в спину.

Но в холле никого не было.

Глава 6

– Быть может, ты просто сгущаешь краски?

Голос Мелисы за его спиной прозвучал мягко, без нажима и упрека. Пожалуй, так указывать ему на возможную ошибку умела только она. Колт против воли улыбнулся, наливая себе из кувшина вина. За ужином он уже выпил пару бокалов, но они не произвели на него впечатления. Вероятно, следовало прибегнуть к напитку покрепче, чтобы чувство тревоги, засевшее в груди, рассосалось, но сейчас был не тот момент, когда он рискнул бы всерьез потерять концентрацию.

– Может быть, – без особого энтузиазма согласился Колт, поворачиваясь к бывшей жене и направляясь к дивану, на котором та сидела.

После ужина вчетвером Ника и Ламберт поторопились покинуть их, желая все же провести какое-то время наедине. Мелиса же осталась с Колтом, то ли собираясь обсудить интригующую новость, то ли просто видя, что ему нужно с кем-то поговорить.

– Но появление Блор в академии все равно кажется мне подозрительным, – добавил он, просто чтобы оставить свою версию в качестве последнего слова.

Мелиса снисходительно улыбнулась, легко распознав это желание, и не стала настаивать, поскольку сама никогда не испытывала аналогичной потребности. Молча проследив за тем, как Колт приблизился и сел рядом, она повернулась к нему и подперла голову рукой.

– Мне кажется, тебя тревожат не только возможные скрытые мотивы нового директора.

Он вздохнул, пригубил вино и кивнул, не глядя на нее. Тихо произнес:

– Знал я, что год будет сложным, но не думал, что настолько.

– А когда в твоей жизни было иначе? – сочувственно напомнила Мелиса.

– Раньше было иначе. Враг, цель, очевидные риски… И речь не только о войне и службе у Рабана. Когда мне достались замок и должность, все тоже было непросто, но вполне понятно. Это не вызывало… смятения.

– А сейчас? – поинтересовалась Мелиса, ненавязчиво предлагая поделиться с ней чувствами.

И, пожалуй, только с ней Колт и мог ими поделиться. Вытянув ноги и откинувшись на спинку дивана, он лениво перекатывал в бокале темно-бордовое вино и сам же наблюдал за незатейливым действием так, словно оно могло открыть ему какую-то истину.

– Знаешь, когда я оставлял Нику с дядей, я ведь действительно верил, что так будет лучше для нее. Думал о том, чтобы все-таки забрать ее, когда Рабан назначил меня директором, когда появилась ты… Должен признаться, я женился на тебе не только для того, чтобы помочь, дать защиту моего имени. Я подумал тогда, что ты можешь стать прекрасной приемной матерью для Ники.

– И что же тебя остановило? – осторожно подтолкнула Мелиса, когда он замолчал.

Колт усмехнулся и сделал еще один глоток вина, на этот раз довольно большой.

– Я мог бы сейчас сказать, что не рискнул тащить ребенка на границу с мертвыми землями, что не хотел позволять им шептать еще и ей, но… Я просто испугался, Мел. Испугался, что она не примет меня и мой мир. Или еще хуже: возненавидит за то, что я разрушил ее привычную жизнь. Я убедил себя в том, что там для нее безопаснее и комфортнее. И теперь до конца жизни буду жалеть о своем решении.

Он снова замолчал, стиснув зубы. Говорить об этом вслух было нелегко, но иногда молчать становилось невыносимо.

Мелиса протянула к нему руку, коснулась его волос и едва ощутимым жестом заправила за ухо вместе с седой прядью, потом погладила кончиками пальцев в то ли ласкающем, то ли просто успокаивающем жесте.