Академия Горгулий. Тайна ректора

– Мы все о чем-то жалеем, – мягко заметила она. – И о несделанном, и о сделанном. И что бы там ни говорили всякие умники, эти сожаления равноценны. Нам от этого никуда не деться, остается только радоваться тому, что случилось правильно. Так порадуйся, что судьба все же привела твою дочь сюда. Впереди у вас еще очень много времени. Наслаждайся им. Она пока не торопится сбежать от тебя, несмотря на влюбленность в Ламберта. Это уже немало.

– Да уж, Ламберт, – вздохнул Колт и покачал головой. – Еще один нежданный сюрприз в моей жизни.

– Разве ты имеешь что-то против него? – удивилась Мелиса. – Мне казалось, он тебе всегда нравился.

Колт поморщился.

– Он прекрасный парень. Для дракона. И, кажется, искренне любит Нику. Но я как-то… никогда не видел его своим зятем. И тот факт, что он тоже вернул себе способность к обороту… Не знаю, мне не нравится его беспечность. Он еще совсем мальчишка!

– Энгард, тебе было примерно столько же, когда ты научился оборачиваться горгульей!

– Я был другим! Время было другое, и мы были другими. Взрослее, ответственнее. А драконы по жизни слишком самоуверенны. Патрик был намного старше, но…

Колт осекся, не желая даже при ней говорить о том, о чем следовало всегда молчать. Мелиса и так это знала, не стоило лишний раз сотрясать воздух.

– Полеты Ламберта в мертвые земли добром не кончатся, – резюмировал он. – Это угрожает безопасности Ники, а я ничего не могу сделать – и это бесит!

– Мне кажется, проблема в том, что в твоей жизни было слишком мало хорошего. Вот ты и привык ждать плохого. Не стоит, Энгард. Ламберт – весьма разумный молодой человек. И действительно очень любит Нику. Он не даст ее в обиду. Ни мертвецам, ни драконам – никому.

– Хотел бы я быть таким оптимистом, как ты, – улыбнулся Колт, покосившись на нее.

Одним большим глотком прикончив содержимое бокала, он проворным движением вернул его на столик, где стоял кувшин, а сам вдруг сменил позу и лег на диван, устроив голову у Мелисы на коленях. У той это не вызвало никакого протеста. Напротив, теперь ей стало удобнее поглаживать его по волосам, то перебирая их пальцами, то пропуская между ними.

– Все же жаль, что ее сердце выбрало дракона, – пробормотал Колт, прикрыв глаза. – Я искренне надеялся, что ей понравится Редек. Хороший парень. К тому же горгулья. А теперь… Дети Ники будут драконами.

– Ты не знаешь наверняка, – возразила Мелиса. – Смешанных браков между драконами и горгульями я не припомню, но в отношения вы вступали и раньше, дети рождались. И, насколько мне известно, печать проявлялась разная.

– Все сводится к силе магии и чистоте крови. Ника – полукровка, горгулья лишь наполовину. А Ламберт – чистокровный дракон, глава рода, у него очень сильная магия. Их дети определенно будут драконами. Может, не такими сильными, какими могли бы быть, но драконами.

– Не все ли равно, Энгард? В мире оборотней, которые больше не оборачиваются, вид – это не больше, чем форма печати у основания шеи.

– Для нас это все равно имеет значение. И потом… А что, если оборот вернется? Я могу это делать, Ламберт может. Даже Ника однажды смогла.

– Но ты же не будешь любить своих внуков меньше только потому, что они родятся драконами?

Колт приоткрыл глаза и удивленно посмотрел на Мелису.

– Конечно, нет! За кого ты меня принимаешь? Хотя с мыслью о внуках мне еще только предстоит свыкнуться. И я прекрасно понимаю, что не мне обо всем этом переживать, ведь долгое время я думал, что Ника родилась человеком, не унаследовала ни мою магию, ни печать горгульи. Но когда она появилась здесь, я успел понадеяться, что даже если род Колтов прервется, наша кровь хотя бы смешается с другим горгульим родом…

Мелиса вновь утешающе скользнула пальцами по его по волосам, отчего веки сами собой опустились, а лицо – разгладилось.

– Я предлагала родить тебе детей, Энгард, – напомнила она тихо. – Они бы тоже были полукровками, конечно, но унаследовали бы и мою магию, и твою горгулью кровь.

Колт улыбнулся и покачал головой.

– Ты же помнишь, почему я отказался. Это только усугубило бы и без того сложную ситуацию. Ты была благодарна мне, но не любила.

– Ты не дал мне шанса тебя полюбить, потому что не любил сам.

– Не это не давало нам шанса, – возразил Колт и все-таки снова открыл глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. – Я бы мог тебя полюбить, потому что моя любовь давно мертва, но вот твоя… Мел, твоя любовь жива и для вас обоих еще не все потеряно. А дети навсегда привязали бы тебя ко мне. Рано или поздно ты меня за это возненавидела бы.

Она отвернулась и теперь смотрела куда-то в сторону, прижав пальцы свободной руки к губам.

– Нет у нас шансов, Энгард, – ответила дрогнувшим голосом. – Всякий раз, как смотрю на него, вижу мертвого Эдвина…