Академия искусств (СИ)

— Ага, конечно. Правда, какая картинка! Адель, твою лучшую подружку, едва не убивают твоим, только тебе одной известным ядом. Даже я не в курсе его формулы, молчу уж о противоядии! Неужели киллер из «ПСИХ»? Вот я бы не удивился. Ты же наверняка где-то записала формулку, я кто-то приготовил, и подмешал. Может даже твой драгоценный Талон.

— Причем здесь он?! — слезы сменились на злость.

— Мне как-то до фонаря что ты ему сделала. И кем он тебе там приходится, но если ты ничего ей не подмешивала, тогда может просветишь меня?

— Это меня должны были убить! Яд был в моей чашке, понял?! Адель их просто перепутала! Хватит винить во всём меня одну! Это всё твоя вина! Если бы ты… если бы я… Да лучше бы… Может это вообще… — От волнения, злости, и желания расцарапать Питеру лицо, Катерин не договорила до конца ни одной фразы.

— Хорошая тактика. Травить одну, подставлять другую, а в итоге выходить чистеньким, — сказал кто-то за спиной. Питер резко обернулся, Катерин выглянула из-за него. Роджер стоял, скрестив руки на груди, и хмуро смотрел на Питера. Получался странный треугольник. Питер был уверен (сейчас, правда, не совсем), что Адель отравила Катерин. «Роджер» — что Питер. А Катерин уже думала на Роджера, ведь он уже зарекомендовал себя не как просто ученик Академии, а как крайне подозрительный ученик Академии. И все трое были готовы просто кинуться друг на друга, с большим желанием убивать.

====== За много-много дней до этого ======

Назвать примерной девушкой Николь Сторки было крайне проблематично. В общежитие она возвращалась редко, да и то пьяная. А однажды вернулась вообще беременная. Её соседка не лезла в душу своей сожительнице, но, честно говоря, её она уже достала. Николь была красавицей, с чёрными шелковистыми волосами, и пронзительными зелёными глазами. Но эту красоту она использовала в известных целях — гуляя по ночным клубам, и работая в борделях. От клиентов у неё буквально отбоя не было, и от одного такого она забеременела. Первой мыслью был аборт. Второй — надежда на изменение, с помощью ребёнка. А третьей — собрать вещи и уехать. Смысла искать отца не было, да она и не хотела. Неожиданно проснувшаяся ответственность шептала, что сама виновата, не надо было вести такой мерзкий образ жизни, и ребёночек не виноват в глупости мамаши.

В общем, собрав вещи, и наскребя на билет, она первым же рейсом отправилась в Канаду, в свой родной город, из которого сбежала «в поисках лучшей жизни». Там у неё была небольшая комнатка, в которой Николь и поселилась. Подрабатывала она сначала в кафе, официанткой, а потом переводчицей на дому, когда живот стал уж очень большой. Соседи у неё оставляли желать лучшего, но кто-то, по старой памяти, даже помогал немного. На обследования и УЗИ Николь не ходила, не до того ей было, но ребёнка родила в больнице, когда срок подошёл. Мальчик родился пухленьким, крепким и здоровым. Это больше всего порадовало мать. Но потом начались проблемы.

Он плакал. Часто просил есть, а Николь пополнела. Она винила во всех своих бедах маленького сына, и не хотела дальше воспитывать. Запила, почти не кормила ребёнка и не работала. Мальчик рос худым, болезным, но хоть жил. Соседи не особо-то помогали, им тоже не нравился орущий ребёнок, но с голоду помереть не давали.

Когда Питеру исполнилось три года, его словно волшебник из сказки посетил. Социальный работник услужливо предложил свою помощь, а Николь и не отказывалась. Из запоя вышла, снова стала переводить тексты, правда, за копейки, но хоть что-то. Питера периодически даже конфетой баловали.

Он отличался от других детей не только привлекательной внешностью, которую и болезнь не портила, но и жёстким, холодным, сухим взглядом. Он не плакал, в младенчестве наревелся, если падал, то больше волновался за — не дай бог — испорченную одежду, чем за себя. Питер никогда не жаловался матери, понимая, что бесполезно, а все споры с ребятами решал кулаками. Драться его научил лучший друг — тоже неблагополучный мальчик четырнадцати лет, который занимался тем, что промышлял по карманам в толпе, и вообще воровал по мелочёвке. Этот парень был пятилетнему, хмурому мальцу просто как старший брат. Он таскал Питеру мелкие шоколадки, чёрствое печенье, однажды даже притащил большую булочку с сахаром, ещё свежую, тёплую. Они поделили её и съели. Парень этот учил Питера драться, защищаться и правильно разговаривать с уличными особями. Имени парня Питер не знал, а тот не спешил сообщать.

Кончилась и эта сказка — внезапно и грустно. Парнишку всё-таки поймали, когда он стремился стащить для Питера целую палку колбасы, но просчитал, и его поймали. Парень вырывался, кусался, а когда всё же бросил злосчастную палку, то выбежал на дорогу, где его насмерть сбила машина. Питер не плакал. Он просто молча горевал.