Академия искусств (СИ)

Пока Катерин не успела передумать, Питер молча коснулся её губ своими. Аккуратно, не позволяя себе лишнего. Когда он отодвинулся, то уже не мог даже смотреть ей в глаза. Бухнувшись на крышу, он свернулся клубочком, несвязно бормоча проклятья, нечто нечленораздельное, неизвестные ни одному языку мира междометия, а ещё слова, которые цензоры не допускают к печати.

Катерин сидела в полной прострации.

«И что в этом такого?» — хотелось сказать ей, а вместо этого она чувствовала, как наливается краской смуглое лицо, как немеют руки и ноги, появляется непреодолимое желание спрыгнуть с крыши.

— Да что ты молчишь? — не в силах больше слушать собственный полусумасшедший бред, Питер подскочил на ноги и принялся ходить туда-сюда. Из крайности в крайность бросался. Катерин, в принципе, знала об этом — в экстремальных ситуациях, на грани жизни и смерти, у него такое частенько случалось. То он с готовностью летит в вулкан, чтобы взорвать изнутри какую-нибудь адскую машину, которая вызвала бы извержение, то боится шума вертолёта, и трясётся в углу, зажав уши. Но сейчас-то с ним почему такой мандраж приключился?

«А сама-то? — насмешливо спросил противный червячок внутри. — Сама разве не сидишь, как замороженная?»

«И правда…»

— Эй, недоразумение, — вдруг буркнул Питер, не поворачиваясь к ней лицом. — Знаешь, меня попросили привести полигон в порядок. А-то он слишком опасен, но денег в него было вбухано — как в саму Академию. В общем, — он повернулся к ней, сложив руки на груди, — ты мне поможешь?

И он молча протянул ей руку. Луна освещала только часть его лица. Но даже этого хватило Катерин, чтобы увидеть, как нежно и просительно он на неё смотрит. И она не смогла отказать.

— Помогу. Раз уж ты так просишь.

И тут же схлопотала щелбан. Если кто не знает — он у Питера неслабый.

Что потом, спросите вы? Ну, днём они будут препираться, кидаться стульями и учениками, стянут противогаз с преподавателя, который окажется молодой девушкой с аллергией на запах краски. А ночью залезут на крышу и начнут считать звёзды — бессмысленное, но очень увлекательное занятие, особенно для двух людей, которые не разбираются в любви и романтике, а привязанность выражают в виде побоев. У этих двоих всё будет хорошо, даже не сомневайтесь.

Пенни и Талон? Им тоже будет хорошо, особенно, когда девушка больше не гоняется за ним и не пытается укокошить, и они могут встречаться где-нибудь в тайных уголках планеты. Мало ли, куда их забросит пиратская копия Гаджет-порта. Пенни уже много раз ругала за неё Талона, ведь однажды их чуть не сожрали акулы — свалились прямиком в океан, а второй раз они чуть не окоченели во льдах Антарктиды. Но всё это было ерундой, по сравнению с приятными моментами, проведёнными вместе.

Даже близнецам-преступникам нашлось занятие. Туповатый увалень Найджел оказался невероятно способным к музыке (сказались и полтора года в Академии на музыкальном факультете) и виртуозно играл на фортепиано, пару раз, правда, сломав его. Его концерты заливались в сеть надзирателями, и он собрал множество поклонников. Андромеде же пришлось оставить химию и биологию, но зато ей понравилась астрономия. Она целыми днями изучала траектории движения различных космических объектов, а её любимым досугом было высчитывание параллакса. Ей даже подарили телескоп, и вместе с надзирателями Андромеда смотрела на звёзды и записывала в толстые тетради свои наблюдения.

Линн Чжан вернулась домой, так и не доучившись. Она познакомилась в Интернете с парнем, который учился у неё на родине, и уехала к нему — насколько было известно, и у них всё сложилось. В основном благодаря картинам Линн, которые продавались за очень хорошие деньги.

Милену Сторки, неожиданно даже для себя, удочерил профессор фон Сликстин. Пенни ещё долго не могла принять этот факт у себя в голове, и ей это казалось чертовски диким. Но Милена очень хорошо вписалась в холостяцкую жизнь профессора. Талон даже подшутил, что ему надо было не удочерять её, а подождать несколько лет — хорошая бы вышла жена. Он тогда сильно получил от Пенни, плутая по джунглям Амазонки, пока белокурая чертовка спокойно читала книжки в небольшом бунгало.

Несмотря даже на все проблемы мира, несмотря на грубость и развязность населения… Эти маленькие люди, песчинки мироздания, были счастливы рядом друг с другом в своём прекрасном мире.