Академия Юрского периода (СИ)

Вспомнились лучистые глаза парня, счастливая улыбка при каждой встрече и горячие, пахнущие лесной земляникой поцелуи. Мозг уплыл в воспоминания. Не понимая написанного, вела глазами по строчкам, вспоминая время, проведенное рядом с моим эльфом. Вот так, после пары свиданий, Арвен стал моим. Представила моего эльфа в Сердце Лурании. Воображение дорисовало рядом с ним городские башни, возвышающиеся над асами. Оно же пришлепнула с десяток раскосых красавиц, облизывающих моего Арвена и не только глазами. А он отвечал им столь же томными многообещающими взглядами, а некоторых везучих даже целовал. Ярость и ревность плеснули через край. Захотелось расплющить одним ударом эту свиту. И я со всей дури грохнула по столу второй раз.

— Муха, — сдула несуществующее насекомое с кулака, отвечая на удивленные взгляды моей кварты

Время шло, ректор все не показывался. По рядам начали гулять шепотки, что пары отменили и после звонка можно спокойно расходиться по казармам. С десяток красавиц приуныли, догадавшись, что их старания по охмурению пропали даром. Кадеты зашевелились, собираясь сбежать со следующего урока.

Неожиданно сквозь стену прошла кряжистая фигура старого, но еще крепкого дракона. Мужчина в военной форме задумчиво пялился в список в руках. По рядам пронесся женский удивленный выдох.

— Бриш постарел. На нем заклятие, — отважилась озвучить свой страх самая смелая.

— Кто его заколдовал? — подхватила самая умная.

— Дуры, уймитесь! — грубо высказался реалист, которому тот час прилетело со всех сторон от расстроенных девушек.

Мужчина остановился, поднял на галдящую аудиторию глаза, и я узнала мастера Гронана, оружейника академии. Не только я. Со всех сторон раздались нестройные смешки в сторону «самой умной» и «самой смелой». Девушки раздосадовано краснели и зло шипели на скалящихся кадетов. Старый мастер ухмыльнулся и проговорил низким рокочущим голосом:

— Мне, конечно, приятно, что в мои года девицы путают меня с ректором Бришем, но взыскание за разговоры, не относящиеся к уроку, получат все.

Старый дракон обвел притихших кадетов тяжелым взглядом и сел за стол преподавателя. Он помолчал, давая время группам успокоиться и начал:

— Ну что, заврусово мясо, натворили делов! Ректора довели до стакана! Бедолага не выходит вторые сутки из апартаментов, — мастер Гронан осекся, пожевал губами, виновато глянул на притихших кадетов. — Я здесь не погулять в асы вышел. Я проведу у вас курс по технике-безопасности поведения в асах. Вот, даже форму свою надел по такому случаю… Да, Мортира…

Грузноватая девушка тяжело поднялась, неловко помялась, ловя на себе удивленные взгляды, глядя прямо в глаза мастеру Гронану, выпалила в лоб.

— Весь курс ведете вы. Экзамен тоже принимаете вы?

— Экзамен у вас примут сами асы. Кто выживет, тот и сдал. Всем все ясно? Или еще есть вопросы?

Кадеты хранили молчание, опустив глаза, ждали лекции, нервно пощипывая кончики перьев. Зашуршали бумаги, мастер раскрыл нужную страницу, пробежался глазами, хмыкнул. Пробормотал что-то непечатное про себя. Отодвинул в сторону листы, обвел тяжелым взглядом аудиторию и начал:

— Если вас тяжело ранили в асах. Постарайтесь сразу сдохнуть. Смерть от раны вам не грозит. Заврусы найдут вас раньше. А они нежностью мамочки не отличаются. Но если вы у мамы один, или дома вас ждет одинокая зверушка, записывайте…

Кадеты заскрипели перьями, записывая курс оказания первой помощи при ранениях разной степени тяжести. Все это я знала и так, но перечить мастеру не хотелось. Мне, как и многим другим, мастер Гронан со своей грубоватой прямотой откровенно нравился. Его расстраивать не хотелось. Несмотря на то, что он был драконом, назвать его «драконищем поганым» язык не поворачивался. Ко мне наклонился Караш и шепнул на ухо:

— Дроу близнецы — это твоих рук дело?

— Вряд ли, — наобум ляпнула я, — скорее всего их папаши и мамаши…

Глава 31

Ректорская месть академии за разбитое сердце и безответную любовь достигла апогея. Глубокой ночью разбуженные воплями крата, зевающие и трущие глаза кадеты, собравшиеся в актовом зале, внимали объявлению ректора. Караш где-то прятался от парочки влюбленных дроу. Натан застыл прекрасным изваянием рядом. Я дремала на плече Лотусса, лениво отмечая, что объявление очень уж смахивает на смертный приговор. Вокруг негромко переговаривались кадеты, решавшие неожиданно, в связи с объявлением ректора, назревшие проблемы. Кто-то выторговывал у барыг ящик горючки, кто-то быстро надиктовывал завещание, кто-то плакал, что так и не расстался с девственностью, а уже смерть за порогом, кто-то пытался расстаться с девственностью прямо тут. И осуждения этому поведению у окружающих не находилось. Болота и впрямь были не лучшим для жизни… Да что там, даже для смерти не лучшим местом.