Академия Изгнания

– Чтобы, возможно, спасти сотни других. – В голосе Ригана звенела холодная сталь. – Если кто-то сумел провернуть такое дело в одиночку и оставил глаза себе, то вся Империя под огромной угрозой. Через иллюзии можно навязать любые образы, диктовать новые правила и все время прятаться в тени.

– Радиус действия этого артефакта не так велик, как ты рисуешь.

– Но мы ведь не знаем, сколько глаз задействовано. А надрезов на найденном теле было больше пятидесяти.

От этих слов по позвоночнику остро царапнула тревога. Если Риган прав, а его отец не лжет и у кого-то без ведома властей есть целый набор глаз онейры… Мы все в большой опасности. И самое худшее – мы все абсолютно слепы.

– Глаза онейры – очень прихотливый и хрупкий материал. Далеко не из каждого добытого глаза может получиться рабочий артефакт, – напомнила я.

– Именно поэтому мы с тобой и пытались добыть их как можно больше, – пояснил напарник, и я задумчиво поджала губы.

Так вот зачем все это было! Ригану доверили создание нейтрализаторов. И даже не так важно, спрятаны ли контрабандные артефакты в академии или нет. На первый план выходит самооборона перед иллюзиями, за которыми может прятаться враг.

И Риган мог бы добиться успеха. Обезопасить себя и выполнить наказ отца. Наверняка господин Дагер надеялся не привлекать к делу легионеров и следователей. Ведь куда логичнее сделать все тихо, без шумихи, чтобы не спугнуть противника. Но теперь дело зашло в тупик. А все потому, что Риган разменял успех и доверие отца на мою жизнь.

Чем выше мы поднимались к гребню холма, тем хуже мне становилось. Воздух замирал в легких. Сердце то обращалось камнем, то вдруг билось испуганной птицей.

Место, где все началось, манило и одновременно отталкивало. Извращенное желание вновь вернуться сюда быстро превращалось в леденящий ужас. Только благодаря Ригану я могла держать себя в руках.

Рядом с ним чувствовала себя почти спокойно, потому что была уверена в охотнике больше, чем в себе. Даже когда сдамся, опущу руки и буду ходить по грани, Риган продолжит сражаться за мою душу. Он не достанет оружие и не примет мое обращение, как неизбежный, известный конец.

По какой-то причине Риган готов биться за мою жизнь ценой своего будущего.

– Здесь, – остановилась на верхушке холма и замерла, глядя на край обрыва.

Именно там пыталась спрятаться от Тьмы за завесой магии, но потерпела поражение. Именно оттуда камнем бросилась в реку, надеясь спастись.

Риган крепче сжал мою ладонь и шагнул навстречу выжженному на земле заклятию. Глубоко въевшиеся в почву знаки черными метками выделялись в свете магических шаров. Заклинание было настолько мощным, что по периметру пентакля и внутри него не осталось даже сухой травы.

Тяжело сглотнула и опустилась на корточки. Коснулась пальцами холодной земли, кончиками ощутив глубокие бороздки рун.

– Хочешь перерисовать? – Риган вышагивал вдоль края пентаграммы, изучая каждый элемент разбитого круга.

Качнула головой и отмахнулась:

– И без того помню наизусть. Здесь нет ошибки. – От этих слов в душе смешались торжество правоты и испепеляющая боль отчаяния.

Я не виновата в том, кем стала, и пыталась бороться изо всех сил. Выходит, мою встречу с Тьмой действительно подстроили. Более того, каким-то образом предугадали, что буду защищаться чарами крови, и нашли способ их сломать.

– Ты права, – заключил Риган, сидя напротив меня у края круга, – заклинание начертано верно. Да и, судя по оставленному следу, чары крови сработали успешно.

– А мы по-прежнему не знаем, как можно их обмануть. – Грустная полуулыбка коснулась губ, и я отвернулась от круга.

Если у поместья нам удалось узнать хоть что-то новое, то проклятый холм так и оставил стоять в тупике.

Не оборачиваясь на чернеющий в темноте контур бесполезного пентакля, подошла к краю обрыва. Застыла, глядя вниз, где в темноте плескалась черная вода.

– Не понимаю, как я не погибла, – уронила вслух, смотря, как в неспокойном потоке дрожат отраженные звезды и тусклая луна.

Хотела сказать, что жизнь в вечном страхе, в метаниях, в отчаянном поиске выхода – это не жизнь. Но слова застряли в горле, когда Риган осторожно нашел мою ладонь, погладил пальцем запястье и произнес:

– Тем ценнее твоя жизнь. Чудо ее спасло или случайность, но это знак – нужно бороться.

В груди болезненно защемило, а на глаза навернулись слезы. Хорошо, что в темноте Риган не мог видеть чувств, которые вдруг оказалось так сложно скрыть.

Все из-за этого места. Здесь все началось и, не будь рядом Ригана, боюсь, могло и закончиться. Ведь с каждым днем все невыносимей жить с гнетущим грузом на душе. Просыпаться с мыслями, что любой день может стать последним. Корить себя за совершенную ошибку и бояться сделать новую. Сойти с ума, поддаться Тьме и, лишившись всякой человечности, забрать с собой другие невинные души.

Не проще ли сделать всего шаг и освободить от страха и ответственности столько сердец?