Академия Хозяйственной Магии (СИ)

    Проверяющие шибко взялись за дело. Трясли нас с Филом знатно, водили на допросы и вместе и поодиночке, по тысяче раз заставляя рассказывать одно и то же. Гелдрик Томрол таскался за нами даже на занятия, и сидел в последних рядах с ленивым и скучающим видом, приводя в душевный трепет преподавателей, к которым редко залетала такая важная птица. Но я-то знала, что его равнодушный вид – лишь маска, он внимательно наблюдает за всем, что происходит на занятиях, подмечает, как они ведутся и соответствуют ли учебным программам, предписанным Управлением образования. А ещё наблюдал этот подлец за нами с Филом, но, конечно, больше за мной. Я постоянно чувствовала на себе этот липкий тяжёлый взгляд, под которым становилось страшно неуютно и хотелось тот час пойти помыться.

    Власу явно были не по душе гости, ведущие себя, как хозяева. Пару раз я видела, как он разговаривал с Томролом. Воздух между ними искрил, Влас явно едва сдерживал себя, чтобы не наброситься на этого подлеца, но до драки, благодарение богам, не доходило. Наверное, Влас понимал, что стоит ему хоть пальцем прикоснуться к Гелдрику, как он даст ему в руки мощное оруие против себя.

    И если елдрик Томрол вроде как занимался проверкой – то есть тем, ради чего его сюда собственно прислали, его коллега Дарен Мерсер, по-моему, расследованием обстоятельств пропажи несчастного Задоя себя не утруждал.

    Он с удовольствием гулял в окрестностях академии, благо, в начале месяца грудня астали, хоть и морозные, но погожие и солнечные деньки, с интересом общался с женским полом, в основном, студентками, которые тут же окружили столичного гостя своим вниманием,и пил парное молочко, которое ему прямо в комнату стала каждое утро носить Милица. Рыжеволосая, казалось, забыла обо всем на свете – и о своем интересе к Филу Шепарду,и о ненависти ко мне, о своих верных другах Харите и Климентии и даже о учебе. Повсюду, где стоило только появиться Дарену, слышался ее елейный голосок. Рыжая дошла до того, что пришла к Смеяне и напрямую попросила ее испечь яблочный пирог и даже предоставила для этого какую-то странную муку.

    Анчутка – помощник банника, с которым у нас установились прекрасные отношения, похихикивая, рассказал, что Мила с этой мукой проделывала. Я, разумеется, передала это Смеянe (по доброте душевной пирог она согласилась испечь), после чего подруга, брезгливо фыркая, выкинула муку в огонь, а Миле заявила, что с таким грязным материалом не работает.

    Впрочем, Милица не растерялась и испекла пирог сама, при этом она даже выложила на нем тестом узор в виде улыбающегося солнца. В процессе выпекания радостная улыбка солнца превратилась в зловещий оскал, но, как рассказывают очевидцы, Мерсер, даже не обратив внимания на страшную рожу пирога, съел его, запил молочком, после чего сказал «Спасибо, эээ… как вас… Мира» и пошел развлекаться с симпатичными пятикурсницами. Нет, по идее он их как бы опрашивал, но, судя по смеху и томным взглядам девушек, опросом там и не пахло. Оставшись в дураках, Мила ходила зелёная от злости. Мне даже жаль ее стало, грешным делом подумала – может дать ей рецептик приворотного зелья из моего «Варения элексиров», которое я тогда с Митрофаном на ней опробовала?

    Так прошло несколько дней. Гелдрик смотрел все откровеннее, улыбался все наглее, и я чувствовала, что вскоре он обнаружит свою поганую сущность и попытается, как и много лет назад, зажать меня в каком-нибудь укромном месте. Хуже всего было то, что я знала – в магическом плане он достаточно силен, и ему вполне хватит подлости применить ко мне эротическую магию, например залинание Желание Животного Жара или Сласти Страстного Совокупления. Тот, кто подвергался первому, начинал дико желать того, кто подверг его такому заклинанию. Как действовало второе, я точно не знала, но, судя по названию, ничего хорошего оно явно не предвещало.

    Но если быть честной, все это было лишь фоном, на котором разворачивались главные события моей жизни.

    лавным событием моей жизни стал Фил Шепард. Мои мысли были о нём, только о нём – все время, постоянно, всегда. Стоило только увидеть его – как дыхание сбивало и до сладостной дрожи хотелось прикоснуться к нему, вдохнуть его… Колени предательски подкашивались, и я еле сдерживала себя, чтобы не бежать к нему со всех ног.

    Мы с ним мало говорили в эти дни. Это было какое-то помрачение, сумасшествие,то, что не укладывается ни в какие рамки – заумный Фил Шепард и я – та, кто меньше всего ему подхoдит… Но оттого острее стали чувства, оно было великолепным, потрясающим, упоительным это помрачение, оно дарило мне столько ощущений, расцветив мою жизнь яркими красками... Не знаю, как он, но я никак не могла осознать, что со мной происходит – действительно ли так на меня действует завет Одно Дыхание,или я наконец-то смогла дать волю желанию, которое зрело во мне давно, еще с того дня свадьбы его сестры,и в котором я просто не отдавала себе отчета.