Академия Князева

– Кому ты нужен?! – язвительно рассмеялась мама. Внешностью далеко не Аполлон, ростом не вышел, прескверный характер, к тому же еще и алиментщик. Нет, хорошая женщина за тебя не пойдет. А на уродке ты со своими запросами сам не женишься. Тебе вообще нельзя жениться, ты не приспособлен к семейной жизни.

– Ну, знаешь, довольно! Давай не будем переходить на личности, а то я тоже…

Кажется, маме это и нужно было – вывести его из равновесия, сбить с неприятного ей снисходительно-ироничного тона. Она сразу же успокоилась.

– Между прочим, видела недавно Майю Борисовну. Ее Валерий – он, кажется, на год моложе тебя – уже готовится к защите. Я его помню – вечный троечник. И такая внешность не интеллигентная…

– Брось ты, мама, эти свои разговорчики. У Сократа очень интеллигентная внешность? У Василия Шукшина?

Последний пример маму убедил. Недавно вышедший на экраны фильм «Печки-лавочки» она смотрела два раза.

– Ну, хорошо, хорошо, – примирительно сказала она. – Разве я против народной интеллигенции?

– Тебя все равно не спросят, против ты или «за». Ну, мама, я, пожалуй, пойду. Поздно уже.

– Звони. Хоть раз в неделю ты можешь звонить?

Они вышли в переднюю. Упершись спиной в стену, он зашнуровал туфли, надел пиджак. Мама, вынув руку из кармана халата, сунула ему в нагрудный карман деньги. Он поймал и поцеловал ее руку, испытывая одновременно и облегчение от того, что сейчас уйдет, и угрызение совести.

– Как ты легко одет… Ну, иди. – Вполголоса: – Попрощайся с сестрой.

Заблоцкий громко в комнату:

– До свидания, сестрица.

– До свидания, братец, – донеслось из комнаты.

– Ну, пока, мама. Не болей и не думай много. Все образуется.

– Дай тебе бог, – сказала мама проникновенно.

Сеня Шульга-Потоцкий в одиночестве курил у пожарного крана и обрадовался, увидев Заблоцкого с сигаретой.

– Старик, тебе не кажется, что мы редко встречаемся? У нас не совпадают циклы. Что ты сегодня куришь? Все ту же «Шипку»? Говорят, в одной из пачек лежит бесплатная путевка в Болгарию.

– В этой ее нет – Заблоцкий пошуршал полупустой пачкой. – Но я их покупаю не из-за путевки: дешевые, и табак хороший.

– А я от них кашляю. И вообще, старик, надо завязывать с этим делом, канцерогенов и без того вокруг предостаточно. Вон, Иванченко…

Сеня имел в виду недавнюю кончину молодого еще – едва за сорок перевалило – весьма способного завлабораторией в угольном отделе, которого зловещая болезнь сожгла за несколько месяцев и которого все любили и искренне оплакивали.

– У Иванченко был рак желудка, так что курение здесь ни при чем, – возразил Заблоцкий, – но не в этом дело. Очень жаль, что хорошие люди почему-то долго не живут. Дефицит на них все растет.

– Как и на товары повышенного спроса, потому как зарплату увеличивают, денег у людей становится все больше…

– Тебе вот не кажется, – продолжал Заблоцкий, – что во всех исторических катаклизмах чаще погибали люди хорошие? Они смелые, искренние, в них острее развито чувство несправедливости, чувство долга, они не хотят ловчить и приспосабливаться, не желают прятаться за спины других, первыми идут в атаку, первыми лезут на рожон, и в итоге им – первая пуля…

– То есть, ты хочешь сказать, что если катаклизмы участятся, то человечество может выродиться в общество подонков?

– Сеня, уж нам это не грозит. Моя теория основана исключительно на историческом прошлом, когда не было оружия массового истребления. А сейчас, когда оно есть, катаклизмов больше не будет, попросту, не должно быть.

– Кстати, о будущем. Ходят слухи, что с будущего года нам повысят зарплату.

– Всем?

– То-то и оно, что не всем, а только низко- и среднеоплачиваемым.

– Занятно… То есть, материально подтянут нас до уровня остепененного меньшинства? Какой же тогда стимул штурмовать сияющие вершины? И вообще, ответь мне на вопрос: что такое зарплата кандидата наук: стимул или вознаграждение?

– Армянское радио спросили: почему «квас» пишется вместе, а «к вам» отдельно… Алик, обратимся к статистике. Из ста человек, сдавших кандидатские экзамены, диссертацию удается защитить лишь тридцати, а настоящим ученым становится один. Один, понимаешь? Но ради того, чтобы он появился, целесообразно платить зарплату кандидата еще двадцати девяти… Между прочим, я такого ученого знаю. Может быть, и ты знаешь. Он закончил наш факультет года на три раньше меня, а ты тогда еще только поступил. Сейчас заведует лабораторией каменного литья в Н-ом институте, крепкий кандидат, полным ходом шурует докторскую. Гениальный мужик!

– Это Карплюк, что ли?

– Он самый, старик, он самый.

– Знаю я его. Не близко, но знаю. Для гения он несколько разговорчив, но вообще производит впечатление.

– Слушай! – воскликнул Сеня. – Хорошо, что мы его вспомнили. Я ж тебе давно собирался сказать… Как-то встретил знакомого из его лаборатории, поговорили о том, о сем, и он сказал, что им нужен хороший петрограф. Я сразу подумал о тебе. Алька, имей в виду: эта лаборатория сейчас гремит!

– Я знаю… Что ж, это любопытно. С этим Карплюком можно нормально разговаривать или его сперва нужно похвалить?

– Как будто не заелся еще.