Академия контролируемой магии

Хоть эта бумажка, где несовершеннолетний писал, что он, такой-то такой-то предупреждён и принимает на себя все последствия такого-то шага, и принималась судами, но за всю историю руководства Оллэйстара никто ни разу её ещё не подписывал. Даже если сильно хотел.

– Лиерра Грасс, – во взгляде ректора зажёгся недобрый огонь, – пока я ректор этой академии мне по силам сохранить вам жизнь и здоровье.

Не стоило мне влезать. Вот не стоило и всё. Где хладнокровие, которым я так гордилась? Да где хотя бы простейший инстинкт самосохранения? Всё-таки права была куратор – со мной точно что-то не так.

Без лишних слов подняв с пола сумку, я пошла к выходу, понимая, что сегодня никакой работы уже не будет.

Но это был ещё не конец…

Кто бы знал, насколько мне не хотелось проходить мимо однозначно раздражённого ректора, но в лабораториях даже окон не было, чтобы из них выпрыгнуть! Поэтому пришлось брать себя за ошмётки пошатнувшейся уверенности и стараться ступать как можно тише. Вот только, в отличие от главного академического зала, лаборатория занимала гораздо меньшую площадь, так что через два шага я всё же сравнялась с наблюдающим за мной ректором.

Как же… страшно? Нет, но неуютно. Настолько, что я застыла на мгновение, пытаясь справиться с волнением перед тем, как сделать последние несколько шагов, но…

Рывок, и вместо желанного выхода я вижу ворсинки на чёрном воротнике-стойке, а руки сведены в безболезненном, но сильном захвате за спиной.

– В следующий раз… – я попыталась дёрнуться, но куда там! – не угрожайте тем… – от сковавшего ужаса всё, что мне удавалось это, не дыша, смотреть в его очень медленно приближающиеся глаза, остановившиеся так близко, что следующие слова я ощутила дыханием на своих губах, – чего не сможете доказать!

Оллэйстар отпустил меня так же неожиданно, как перехватил – когда я уже не могла смотреть в его глаза и закрыла свои. Отступив, он вернулся к письменному столу, дав понять, что аудиенция закончена.

И если бы кто-нибудь спросил, как я оказалась у себя, мне не удалось бы вспомнить. Кажется, я в жизни так быстро не бегала, как в этот вечер, стремясь оказаться от лабораторий и от ректора как можно дальше.

Очнулась я только когда почувствовала тянущую боль в груди. Встряхнулась, растерянно глядя на свои руки и на дверь, увешанную двумя десятками заклинаний, напрочь исчерпавшими резерв. Но и эта мера помогала лишь первые несколько мгновений. Приложив ладонь к бешено бьющемуся сердцу, я отступала, пока не запнулась о стул. Оглянулась, не узнавая комнату, и влетела в ванную, закрыв за собой дверь на замок.

Рианы милосердные! Да если бы я только знала, как он решит отомстить мне за оскорбление, плюнула бы и задавила все свои исследовательские порывы! Ненавижу! Не терплю собственную беспомощность! Здесь, за шесть прошедших лет, я совсем от этого отвыкла, и подлый приём Оллэйстара вышиб воздух из груди. Я пыталась, но никак не могла вдохнуть, опустившись на пол и оперевшись спиной о холодную стену.

Слишком яркими оказались воспоминания, которые я хотела навсегда забыть…

Лето перед первым курсом выдалось удивительно солнечным – вода в лесном озере прогрелась уже к седьмому числу, а игольчатые ветки ориосов тянули в чащу, обещая влажную прохладу и спасение от жары. Получив в конце июня вестник из академии, с подписанным договором на зачисление, оставшиеся два месяца я не замечала ничего. Как же! Мечта сбылась – меня приняли на факультет государственной магии по специальности документоведение!

Оставалось всего три дня до того, как я услышу цокот лошадиных копыт академической повозки, когда барон Присли вызвал меня к себе. Но что он мог сделать? Я зачислена в Академию контролируемой магии, договор на шесть лет обучения подписан, а в случае моей неявки сюда приедет проректор Оелуон собственной персоной.

И я пошла, понимая, что скрываться больше не в силах, исключительно из любопытства что ещё надо опекуну, помимо моей подписи на документах.

В мрачном кабинете не оказалось никого, кроме Присли. Поначалу жизнерадостная, я с каждым последующим мгновением всё больше осознавала, что ничего хорошего из нашей встречи не выйдет. Даже зная, что из длинного списка запретов, подаренного Присли на мой двенадцатый день рождения, не делала ничего, за что он мог меня наказать.

Присли стоял ко мне спиной, но вряд ли его так уж сильно интересовал раскинувшийся за окном, холёный, модный в этом сезоне парк.

Тишина переливалась всеми оттенками ярости, становясь тем страшнее, чем меньше я понимала происходящее. Ногти давно впились в кожу ладоней, наверняка оставив ярко-красные следы. Не от гнетущего страха, нет. Только чтобы сдержаться, задавив порыв подготовить начальное плетение.

Присли не должен знать, на что я способна.

– Барон Присли? – Смелость рассыпалась, не долетев даже до его стола, вместе с тихим писком, заменившем мне голос.