Академия Лэтвор или влюблённая (не) простушка (СИ)

Очнулась я от тряски, судя по всему, мы ехали в карете. Ламия сидела напротив, было в её взгляде нечто зловещее. Как только она поняла, что я очнулась, повторила фокус со снотворным, и я снова впала в беспамятство. Следующее моё пробуждение было менее приятным. Веки были словно свинцом налиты, тело почти не слушалось. Я лежала на мягкой перине в вульгарно обставленном помещении, над головой балдахин с бахромой, всё такое кричащее и безвкусное, даже мелкие предметы интерьера были покрыты золотом, из-за слишком многих ярких деталей в глазах рябило. Я с трудом шевелилась, слабость и дискомфорт в конечностях не стали сюрпризом. Я не была привязана или прикована, и это уже радовало, только на руке был начерчен незнакомый символ, попыталась тут же его стереть, но не получилось. Встать с кровати смогла буквально через несколько минут, хотя комната всё ещё качалась, и голова продолжала гудеть, мне всё равно стало гораздо лучше. Засушье во рту было, как в пустыне, и это на данный момент беспокоило больше всего. Дверь отворилась, в комнату своей походкой от бедра прошла Ламия, на подносе у неё стоял стакан воды, я, не раздумывая, отхлебнула оттуда.

– Какая милашка, не побоялась выпить из моих рук, а ты не подумала, что там может быть яд?

Я остатки набрала в рот и распылила ей в лицо, максимально приложив усилия, чтобы на неё попало как можно больше.

– Умрём, значит, вместе.

– Хамка, как и всегда! Владыка скоро посетит тебя, будь паинькой.

Я натянула злорадную улыбку и процедила:

– Не дождёшься!

Ламия рассмеялась и поспешила уйти, выглядела она под стать обстановке. Верх платья скорее напоминал перекинутый через шею шарф, юбка в пол состояла из полупрозрачных лент, на предплечье и запястьях золотые браслеты, волосы распущены, на талии золотой пояс с таким же узором, как и на руках. Перед тем как закрыть дверь, она обернулась и сказала:

– Он тебе обязательно понравится, недолго осталось быть такой строптивой.

Не знаю, что они со мной сделали, но сил для сопротивления не было, магия не подчинялась совсем. Я пыталась материализоваться в академии, но усилия были тщетными. Подозреваю, что знаки, обнаруженные по всему телу, имели к этому непосредственное отношение. Долго владыку ждать не пришлось, судя по появлению послевкусия знакомой тёмной энергии, он был где-то рядом. Вблизи эта энергия оказалась ещё неприятнее. Я, как мышь, бегущая от змеи, сиганула к окну, но оно не поддавалось, всё пространство комнаты было запечатано магией.

Дверь распахнулась, и зашёл он. Тот, из-за которого моя жизнь с самого детства полетела в тартарары. Норида можно было назвать очень красивым мужчиной, хотя каждая змея по-своему прекрасна, по нашим меркам ему было не больше тридцати пяти. Холодный, пожирающий, властный взгляд подавлял, хотелось отвернуться, но я старалась смотреть в ответ гордо и без страха, сделать это было непросто. Если раньше я его сравнивала со змеёй, то вблизи скорее это был василиск, правда, взгляд не убивал, а заставлял замереть как статуя, тело отказывалось слушаться. Он подошёл слишком близко и прошептал на самое ухо:

– Птичка в клетке, да возрадуется кот.

От звуков его голоса мороз пробирал. Норид прислонился к моему лбу своим, смотрел глаза в глаза, тяжело дышал, придерживая меня за голову, тёрся своим лицом о моё. Было очень мерзко и противно, равносильно, что лежать в ванне, полной насекомых. Я не могла пошевелиться, скорее всего, это было влияние его магии. Норид не унимался, остановился у моих губ, это нельзя было назвать поцелуем, скорее лёгкое касание. Тошнота подступила к горлу, я скривилась, как от лимона. Норид отстранился и рассмеялся.

– Забавная птичка, так похожа на свою мать… Храбрая, непредусмотрительная и пленительная. Она погубила своей красотой самого могущественного мага из всех виданных. Ты дитя большой любви, но такой скоротечной… Выбери она тогда меня, правили бы этим миром сейчас вместе, а так стоит теперь где-то бесполезным камнем. Долго Лайгора и её поселение не смогут прятаться… Я лично превращу в пепел застывшие тела предательницы Матильды и её любовника. Столько же лет я ждал этого дня, и наконец он настал, сегодня будет поставлена точка. Надеюсь, ты видишь, Элеонора, твои слова ничто! Тебе, птичка, я предлагаю то же, что и твоей матери. Раздели со мной этот мир, преклони его к своим ногам, живи вечно и направляй историю вместе со мной.

– Заманчивое предложение, но я, пожалуй, обойдусь.

Его слова пробуждали во мне вулкан эмоций, он так пренебрежительно говорил о моих родителях, что держать себя в руках было сложно, но нарываться лишний раз на неприятности не хотелось. Зато я почувствовала в себе силы, его подавление начало давать трещину, а самое главное, связь с хранителями никуда не делась, жаль, магия не слушалась. Норид так был занят разговорами, что не заметил слабое сияние кулона.

– О, ты ещё не знаешь, от чего отказываешься.

– Предлагаешь жизнь паразита? Питаться чужой жизнью? Жить за счёт других?

– Совесть мучает лишь на первом десятке. Не веришь? Спроси мою дочь Мэдис.