Академия магоубийц

Новый день — новые планы. Удивительно, но я чувствовал себя живым! Отличное настроение было ровно до того момента, как я не увидел уплетающую торт Аринию, что при виде моих счастливых глаз опешила и пулей выбежала в коридор. Она вернулась с двумя вышибалами, и мы отправились на новые занятия по утоплению меня несчастного.

Удивительное дело, но сил, даже при всех попытках этих болванов меня выкинуть раз за разом в воду, хватило на полтора часа. И отдыхалось намного бодрее.

— Жрать хочу! — впервые с момента пробуждения в больнице мой желудок подал признаки жизни.

От моего ора опешили болваны, Рюдигер поднялся с шезлонга, а на дальнем конце бассейна в воду, поскользнувшись, упала уборщица.

Я ел, пока меня не стошнило. А когда стошнило, промыл рот и снова накинулся на еду. Со второго раза удалось не оплошать и сберечь ценные килокалории.

— Так, ладно, теперь давай, плыви, пока сможешь. Будешь плавать до тех пор, пока снова не почувствуешь голод. Потом вылазишь и переходим к лёгкой пробежке. До общаги три километра. Если не уложишься в лимит, останешься без ужина.

— Тоже мне, наказание. — С полным желудком прыгнул я в воду и поплыл.

— Ага… — Рюдигер улыбнулся, размышляя над тем, какое время поставить самоуверенному болвану.

Темнокожий маг тьмы не понаслышке знал, как сильно может мотивировать голод. Встречались ему на оккупированных территориях и выживающие, кочующие люди, что в страхе избегали мест, ранее заселённых. Голод доводил такие группки до отчаяния и греха. Греха разного, но от того не менее ужасного. Подобные группы можно было смело уничтожать, так как зачастую звать их людьми уже было невозможно.

Голод проявил себя на полную катушку. Если я выходил из воды с мыслью о том, что было бы неплохо пожрать. То после душа и раздевалки, я был готов съесть практически что угодно. Ненормальная скорость опустошения желудка меня пугала. Слегка улыбающийся одними лишь уголками губ Рюдигер явно что-то знал.

— Через двенадцать минут жду тебя на пороге общаги. Не успеешь — жратву будешь искать сам. — чем больше он говорил, тем больше улыбался.

— А в чём подвох? — не понял я.

— Ариния выкинула все запасы еды из холодильника и с полок.

— Ну… Тогда, если успеваю, с вас кормёжка в ресторане.

— Хм. Нахал мелкий. А знаешь, идёт. Всё равно ты не успеешь.

— Когда начинаем? — спросил я у него, смотря на мощённую камнем дорогу, ведущую к факультету от спорткомплекса.

— Уже. — Он рванул с места, пулей уносясь в сторону очередного огненно-красного заката.

Шашлык! Я хочу шашлык! И драники со сметаной! Пасту! Или, быть может, пиццу! ААААА!

— СТОООООЙ! МОЙ ШАШЛЫК! — я понёсся вперед, едва не спотыкаясь на выступающих камнях.

Скрипели кости, ныли суставы. Огнём обжигало лёгкие и горло. Слёзы непроизвольно лились из покрасневших глаз, а ноздри раздулись, словно паруса корабля. Периодические вспышки боли фантомно появлялись и исчезали, заглушаясь новым, ещё более сильным приступом. Палец на ноге, рука, селезёнка. Всё болело, тело стонало.

Блядские камни дважды отправляли меня поближе к матушке земле. Я поднимался и вновь бежал, устремляясь вперёд.

На меня смотрели, как на больного, вставшие на пути студенты. Редкие собратья по клубу "сорок два" или занятиям у Рюдигера встречали меня криком, подгоняющим и подбадривающим. К общаге за мной уже собрался десяток коллег, бегущих следом и подгоняющих. В полуобморочном состоянии я вбежал в заранее открытые ворота факультета. Свист и ор заставил зажечься светильники общаг и высунуть любопытные лица.

— УРАААА! ДОБЕЖАЛ! — радовались соратники.

— Двенадцать пятьдесят две. Слабак! — подошёл ко мне, жрущему траву и коленями да руками подтягивающего обессиленное тело к мучителю. — придётся тебе самому искать себе еду. Встретимся утром, тряпка.

Я из последних сил, рывком схватил его ногу, пачкая штаны грязной от чёрной земли рукой.

— ОТДАЙ. МОЙ. ШАШЛЫК. ЧЕБУРЕК. ДРАНИК. ЕДА. ВЕРНИ ЕДУ. — со стеклянными, покрасневшими глазами я смотрел на его ботинки, пока ноги продолжали неуклюжую попытку бега.

Да, моё тело меня практически не слушало.

— Слабакам не дано право выбора. — он выдернул ногу и отправился к воротам, оставляя меня посреди двора и толпы.

Боль в животе и горящее огнём тело заставило скрутиться и лечь в позе эмбриона, выжидая окончание спазма.

— Ты голоден? У меня булочка осталась с обеда, будешь? — какое-то ангельское создание, чьего лица я не видел из-за помутившегося зрения, снизошло до жалкого, слабого червя.

*Глоть*

Лишь проглотить густую слюну я смог в ответ на её предложение. Казалось, что эта пробежка отняла у меня половину моей жизни. Тяжёло опускающаяся грудь мелко и часто дрожала, вбирая в себя живительный кислород, разнося его по крови в погибающие от нагрузок клетки.

— Боже, тебя совсем до голода довели. На, держи. — она протянула мне что-то коричневое, но мои трясущиеся руки не смогли не то, что взять подарок, но даже подняться. Лишь рот удалось открыть.

— Во…ды… *глоть* Е. еды… — я закрыл глаза, которые не желали смотреть на этот мир, в котором слабак вроде меня вынужден молить о булке и глотке воды…