Академия моей любви

Рассказ Коризаны об оборотнях был красочным, с пантомимами и, в отличие от ситуации с вампирами, сильно напоминал земные легенды.

Здешние оборотни превращались в животных, обычно волков, и славились повышенной кровожадностью. Ещё, по уверениям Кори, в некоторые периоды жизни оборотни могли полностью терять контроль над зверем и превращаться в кровавых убийц, но меня этот момент не зацепил.

Просто впечатления не совпали. Кирейн и его друзья походили на маньяков куда меньше, чем тот же Зёбер-Оуэн. Последнего я легко могла вообразить создателем какой-нибудь ужасной термоядерной штуки – как он со злодейский лицом смешивает в пробирке смертельный, способный уничтожить всё живое яд.

Но это так, ерунда. Издержки буйной фантазии!

Как человек разумный, я хорошо понимала, что маньяков и убийц к студентам не подпустят. Ведь Вэларт и остальные несут за нас ответственность – значит, должны беречь.

В общем, я покивала рассказу Кори, и мы отправились обратно в общежитие. По дороге я всё высматривала магистра Вэларта, даже хотела свернуть в учебную часть, чтобы всё-таки отыскать проректора, но тёмный коридор подсказал, что никого в той стороне и нет.

Увы, Вэларт не нашёлся. Это не порадовало, но что делать? Очевидно, что у него сейчас аврал, ведь начало учебного года. Но завтра уж точно магистра перехвачу.

Мы с Коризаной попрощались в гостиной и разошлись по своим комнатам. Я кое-как избавилась от платья, разобрала причёску и, приняв душ, забралась в постель.

День выдался насыщенным, и я не думала, что усну легко, но стоило закрыть глаза, как провалилась во тьму, наполненную спокойствием. А проснулась резко, от горячей боли, сжимающей палец.

Уже открыла рот, чтобы закричать, но меня остановило ощущение, что в комнате кто-то есть.

Чувство было настолько чётким, настолько реальным, что сердце подпрыгнуло и застучало сильно-сильно. Я вцепилась в одеяло и, не открывая глаз, стала прислушиваться – вот кто мог сюда пройти?

Сначала фантазия нарисовала опять-таки маньяка – не надо было размышлять о них на ночь глядя. Потом подумалось… да, о Зейне. Может это принц пришёл в академию и пробрался в покои на правах жениха?

Испуг сразу превратился в злость, я распахнула глаза и щёлкнула пальцами, зажигая светильники, но напрасно. За секунду до этого «пробуждения» ощущение присутствия схлынуло, а кольцо, бывшее всё это время обжигающе-горячим начало остывать.

Я села на кровати, огляделась, и…

– Что это было? – спросила у кольца тихонько. Ситуация категорически не нравилась.

Ответа не последовало.

Вернее, это артефакт промолчал, но где-то в глубине моего сознания, тихо-тихо, на пределе распознавания прозвучало: «Хм… Интересная Гоблейм. Нужно её привлечь».

Привлечь? Меня? Куда? Привлекаться к делам субъекта (кстати, голос был мужским!), который шарится ночами по моим комнатам, категорически не хотелось. А факт присутствия нервировал настолько, что я снова щёлкнула пальцами, добавляя освещения, и вскочила. Тут где-то потайной проход? Как его найти?

– Как найти потайной ход? – шепнула кольцу.

Кольцо не среагировало. Пришлось заняться поисками самостоятельно. Я осматривала и щупала стены, дёргала светильники, но ничего так и не произошло.

После примерно получаса поисков, меня посетил принципиальный вопрос – «а был ли мальчик»?

Я знала, кто мог ответить, однако артефакт разговаривать отказывался. Или просто не мог?

Кстати, ещё один вопрос:

– Слушай, а почему тебя у меня не отняли? Ведь лес снимает все артефакты.

Невероятно, но в этот раз ответ всё-таки пришёл! Усыпанная бриллиантами ювелирка на долю секунды обожгла… только не огнём, а холодом. В этом почудилась насмешка. Мол, снять меня? Ну пусть попробуют, угу.

Сразу вспомнились те, кто реально пробовал снять, и я передёрнула плечами.

Вообще Зейн мерещился и вспоминался до подозрительного часто! И это уж точно было не к добру.

– Разбудишь меня, если кто-то будет проникать в комнату? – увы, но практика показывала, что сейчас кольцо – моя единственная защита.

Артефакт ощутимо нагрелся, и я решила, что это «да». Ещё мимолётно порадовалась тому, что мы всё-таки начали контачить, хоть как-то. Ведь с памятного дня, когда кольцо подстроилось под мои вкусы, оно не откликалось.

– Можно ещё вопрос? – я никак не могла уняться. – А способность улавливать чужие мысли… это ты мне даёшь? Просто до тебя я ничего такого не умела.

Я спросила, но ответом стала уже привычная тишина.

Ладно…

Невзирая на скачок адреналина, поиски тайного хода утомили настолько, что я уже ничего не соображала. В постель не легла, а упала, и буквально через пару минут снова провалилась во тьму.

В этот раз, увы, пришли сновидения – мне виделись Кирилл и Зейн, и каждый тянул свои руки, желая сцапать. А я отбивалась! Правда, в качестве оружия самообороны был хлипкий дурацкий веер. В общем, переутомление проявилось даже во сне.

***

Утром настигли учебные будни, которые начались с этакой торжественной линейки…

Было раннее прохладное утро, студенты выстроились как те цветы на клумбах – квадратами, по факультетам. Зевая, немного ненавидя всех и страстно желая чашечку кофе, тут стояла и я.

А время шло… Солнце поднималось всё выше, прогоняя туманный утренний холод, на небольшой подиум стали взбираться преподаватели. Наконец я увидела магистра Вэларта, вслед за ним на подиуме появился невысокий сухопарый старик с длинной бородой.

Старичок улыбался, махал всем узкой бледненькой ладошкой. Он первым вышел к высокой палке с набалдашником, напоминающей земной микрофон, и сказал:

– Господа студенты, я безмерно рад приветствовать вас в этих стенах! Этот учебный год обещает быть особенным, ведь к нам присоединилась наследница великого магического рода и законная невеста наследного принца – Ринабелла Гоблейм.

Он стал искать меня глазами. Ситуация была неуютной, но я всё-таки вышла из строя первокурсников и присела в реверансе.

– О! А вот и вы! – радостно воскликнул ректор. Он в самом деле был рад, зато остальные не очень. – Надо же, леди Ринабелла… – старик прищурился, всматриваясь то ли в лица, то ли в нашивки на форменных мантиях, – вы на боевом? Оу…

Стало неуютнее прежнего, я ощутила множество недружелюбных взглядов, направленных в мою сторону. Какой, однако, нетактичный ректор! Обязательно было выставлять меня напоказ?

А говорить о том, что мне рады больше, нежели остальным? Он ведь принизил всех, а я… получается виновата.

К счастью, я оказалась не единственной, кого старик решил выделить.

– Ещё одна радость – лорд Оуэн… Вы перешли на очное обучение, верно?

Зёбер, как и я, вышел из строя и ответил старику коротким, несколько раздражённым поклоном.

– Оу, как хорошо, – добавил ректор и перешёл к более насущным делам.

Нам принялись рассказывать об Академии. Для первокурсников было внове, и мы даже слушали, а старшие курсы молчаливо страдали. Кто-то переговаривался, кто-то зевал, кто-то таращился на остальных.

В какой-то момент у меня всё внутри прямо-таки зачесалось от ощущения чужого внимания, и я принялась искать того, кто столь активно таращится. Этим кем-то оказался светловолосый Кирейн. Кир.

Бррр! От сокращения «Кир» меня привычно покорёжило, а оборотень юмора не понял. Заметив выражение лица, он сложил руки на груди и недобро заломил бровь.

Факультеты были выстроены полукругом, Кирейн и двое его товарищей стояли в самом конце, я никак не могла разглядеть нашивки. К счастью, рядом топталась более осведомлённая Кори, и я уточнила шёпотом:

– А оборотни на каком факультете?

– Звероведение, конечно, – фыркнула подруга. – Где им ещё быть?

Оборотни учатся звероведению? Я не выдержала и засмеялась. Успела закрыть рот ладонью, однако это не помогло. Сразу три преподавательницы уставились на меня жёстко, я со своим поведением однозначно нарывалась. Но успокоиться было нереально!

Оборотни на звероведении! Это чтобы точно знать, кого и как есть?

– Рина, да что с тобой? – пришикнула и толкнула в бок Кори.

Но боевичка-то ладно! Вот Кирейн сразу догадался на чей счёт этот смех!

«Ладно-ладно, с-с-сладкая моя конфетка, – прозвучало в голове. – Мы ещё посмотрим, кто над кем посмеётся». Интонация была скорее насмешливой, чем страшной.

Я тут же успокоилась, а ещё подумала – уж теперь-то Кирейн однозначно в курсе кто перед ним, но я по-прежнему остаюсь «конфеткой»? Значит ли это, что оборотень не боится Зейна? Или это просто слова? Обычное наименование для девушки?

В этот миг волк послал мне воздушный поцелуй.

Рядом застонала Кори, а сокурсники отступили как от прокажённой. Не знаю, чем бы дело закончилось, но в нашу возню вмешался магистр Вэларт – зыркнул так, что весь боевой факультет вытянулся по струнке и перестал дышать.

Ректор тем временем закончил свою довольно нудную речь, и к «микрофону» вышла дама неопределённого возраста с орлиным носом и таким же взглядом. Она завела речь о правилах, дисциплине и наказаниях. С её слов получалось, что если что – нам капец.

Последним говорил тот, кто дал мне шанс отсрочить свадьбу. Магистр Вэларт выступил этаким коучем-мотиватором – мол, учитесь и достигнете вершин успеха и глубин счастья.

А завершил свой монолог следующим:

– Я позволю себе исправить небольшую… хм… накладку, некоторое недоразумение. Безусловно, – тут он взял короткую паузу и даже слегка поклонился, – мы рады видеть не только леди Гоблейм и лорда Оуэна. Наследник Вожака Северных стай столь же желанный студент, как и отпрыски человеческих фамилий. Кирейн эс Вард, – и уже более явный поклон в сторону волка, – наше уважение и почтение.

Оборотень сразу перестал думать о «конфетках» и важно кивнул в ответ.

Ну а через четверть часа, когда мы вошли в столовую в надежде на первый в учебном году завтрак, вскрылся ещё один момент, который… ну я пока не знала, как к нему относиться.

– Доброе утро, конфетка, – сказал Кирейн, настигая меня у арки перехода в вип-зону.

Я шагнула сквозь незримый барьер, и оборотень тоже прошёл.

Это было неожиданно. Настолько, что я остановилась и нахмурилась.

– Что такое? – хмыкнул волк.

Оуэн, который был уже на месте и как раз наполнял тарелку, показательно закатил глаза.

– Я не поняла. Ты – принц? – угу, моей дипломатичности мог позавидовать стенобитный таран.

– Лучше, милая! – Кирейн сложил губы трубочкой. – Я – альфа!

С этими словами он приобнял меня за талию и потащил к столу раздачи.

– Отпусти её, сейчас же, – Оуэн стал очень серьёзен. Настолько, словно вот-вот вытащит ту самую гипотетическую пробирку с убивающим всё живое ядом.

Как ни странно, Кирейн подчинился, даже отодвинулся от моей недоумевающей персоны.

– Если вы ещё не в курсе, леди Рина, – Оуэн вздёрнул подбородок и поправил ворот мантии, – то этот… кхе-кхе… волк теперь живёт в нашем крыле. На правах… кхе-кхе… альфы.

Зёбер прятал за кашлем ругательства, и Кирейн, не будь дурак, это понял.

– Горлышко болит? – нарочито ласково уточнил оборотень. – Помочь?

Что может сделать волк против боли в горле? Предложить мятную пастилку или откусить голову? Ответ был очевиден.

Непонятно другое:

– Ты тоже учился заочно, и вдруг, внезапно, перевёлся на очное отделение? – уточнила я.

Оуэн даже не моргнул, поймав камень в свой огород, а волк вообще возмутился:

– Я? С чего бы мне переводиться? Я с первого курса здесь.

– Но королевскими привилегиями не пользовался?

– Нет, – подтвердил Кирейн. – Зачем жить одному в таком крыле? Я лучше со своими парнями.

– Вот и жил бы с ними дальше! – не выдержал Оуэн. Появление третьего в наших отношениях Зёберу однозначно не нравилось.

– Не могу, – сказал волк не без сарказма. – Раз все благородные там, – он мотнул головой в неопределённом направлении, – то… Ну, короче, вы поняли.

Не знаю как зейнов кузен, а я так точно поняла. Раз Кирейн волчий принц, то обязан получить те же привилегии, что и мы. Иначе дипломатический скандал и прочие оплеухи.

Логично, что молодой альфа переехал. И, в отличие от Оуэна, я отнеслась к этой новости нормально. Просто Кирейн, невзирая на некое сходство с земным женихом, мне нравился. Искренне!

Вообще, во всём этом была лишь одна загвоздка, которую я решила тут же исправить:

– Послушай, а можно я буду называть тебя не Киром, а Рейном? – спросила у обозначенного индивида.

Нет, понятно, что изначально он представился именно Рейном, но тем не менее.

Меня смерили неоднозначным взглядом, а потом прозвучало:

– Для тебя, Конфетка, хоть звезду с неба!

Я улыбнулась шутке, а Оуэн заметно побагровел.