Академия моей любви

Надо признать, что с появлением в нашем вип-кружке Кирейна, жить стало проще.

Во-первых, трое – это уже не сольное выступление. Трое – это почти толпа. А в толпе – даже маленькой – можно слегка потеряться.

Во-вторых, приятели (или телохранители?) волчьего принца перетащили один из столов поближе к аркам привилегированной зоны и таким образом устроили своего рода барьер между нами и остальными студентами. Все желающие попялиться на королевскую "ложу" натыкались на недобрые взгляды оборотней и тут же отводили глаза.

Ну а в-третьих, Рейн просто оказался классным парнем. Весёлым, добродушным, остроумным – последнее было особенно приятно, ибо подкалывал он исключительно насупленного Зёбера.

А ещё Кирейн был искренним. Я постоянно улавливала обрывки его мыслей, и все они совпадали со словами. Разве что были чуть развязнее и откровеннее, без мишуры этикета.

Оуэн откровенно проигрывал. И не по пенальти, а с разгромным счётом в первом же тайме. Он хмурился, дулся, раздражался и про себя поносил и "тупое животное", и "безмозглую куклу".

Эти его мысленные комментарии становились с каждой минутой всё "громче" и злее и ужасно мешали. Я пару раз чуть не подавилась.

А чему удивляться?

Странно, что я вообще умудрялась есть, когда вслух принц вежливо интересовался, какова позиция клана Эс Вард в вопросе снижения таможенной пошлины, а про себя желал Рейну сдохнуть. И всё это одновременно. Под конец завтрака я уже не знала, кому молиться, чтобы эта дурацкая телепатия отключилась. Испарилась. Исчезла раз и навсегда.

Так же и свихнуться недолго! Неудивительно, что ментальных магов перебили – они наверняка поголовно были сумасшедшими.

Кольцо на просьбы заткнуть мыслепоток Оуэна не реагировало. Только пробирало палец холодком, словно успокаивая и давая понять, что всё идёт по плану. Слушай, мол, Риночка, тебе полезно!

Конечно, странно приписывать такие посылы банальному изменению температуры куска металла, но… Но я так чувствовала. Как будто внутри меня заработал своего рода приёмник, чутко реагирующий на малейшие колебания артефакта. Как будто мы с ним прошли стадию настройки и заработали на одной волне.

Из столовой я вылетела кометой, едва впихнув в себя чашку чая и булочку и сославшись на необходимость перед занятиями забежать к себе в апартаменты.

В коридоре меня догнала Коризана и, взяв под локоть, прошептала:

– Надо срочно поговорить.

– Что такое? – так же тихо отозвалась я.

– Не здесь! – покачала головой Кори.

Я согласно кивнула, и мы рванули к себе.

Едва закрыв за собой дверь белых покоев, боевичка потащила меня к ближайшему окну, толкнула на подоконник и, ухватив за подбородок, повернула моё лицо к свету.

– Ты как? В порядке? – обеспокоено вглядываясь, спросила она.

– Э-э-э? – протянула я растерянно.

– Туман в глазах? Жар? Учащение пульса? Дрожь в коленях? Внезапное желание завести с десяток волчат? – абсолютно серьёзным тоном перечислила Коризана. – Другие подозрительные симптомы?

– Э-э-э… – кажется, это бессвязный звук станет моим любимым. – Вывих шеи и ушиб бедра о подоконник считаются?

– А?

– Бэ! – передразнила я. – Ты чего творишь?

– То есть ничего странного ты не чувствуешь? – выпустив наконец мой подбородок, с надеждой произнесла подруга. – Хвала небу! – плюхнувшись рядом со мной, выдохнула она. – Я так испугалась!

– Чего?

– Что ты на этого блохастого поведёшься!

Слов у меня не нашлось, но офигевшего выражения лица оказалось достаточно, чтобы Кори принялась торопливо извиняться.

– Прости! Я, конечно же, не думала, что тебе может понравиться оборотень. Это в принципе невозможно, но…

– Вообще-то, он мне понравился, – невесть зачем решила внести ясность я. Но увидев, как шокировано вытянулось лицо подруги, поспешно пояснила: – Как человек! – глаза Кори стали напоминать блюдца. – То есть как не челок! Тьфу ты! Как личность! Вот!

– Э-э-э… – применила боевичка мой репертуар. Идея, что у оборотня есть личность в её голове, похоже, не укладывалась. – Ладно! Не важно. В общем, я же с прихвостнями альфы сидела.

Я кивнула – манёвр подруги, героически устроившейся за тем самым переставленным столом, я заметила и оценила. Кори словно поставила себя на одну ступеньку с ними: смотрите, мол, это свита волчьего принца, а я – свита нашей принцессы. Оборотни на незапланированную соседку по трапезе бросили по одному косому взгляду, но прогонять не стали, безмолвно признав её права и статус.

– Так вот, – продолжила Коризана, – они обсуждали, что альфа перебарщивает с аурой. Что сейчас самку вожделением накроет, а полосатого придурка от злости разорвёт.

– Что? – выдохнула я. Подозреваю, что глаза мои при этом стали круглее и больше Кориных.

– Прости, – потупилась подруга, – про самку – это они так сказали.

– Да я поняла. Ты мне другое объясни!

– Про ауру?

– Они так прямо при тебе обсуждали?

– А, ты об этом! Понимаешь, – Кори понизила голос, как будто в пустой комнате её кто-то мог услышать кроме меня, – они на волфаре говорили. Это их язык. А я… Я немного его знаю, – почти беззвучно прошептала боевичка. Словно не в знании иностранного языка, а в убийстве призналась.

– Так это же хорошо! Хорошо же? – унылое лицо подруги выражало явное несогласие с моими словами. – Ты в школе учила?

– Да ты что?! В какой школе? – всплеснула руками боевичка. – Кто же волчий язык преподавать станет? Это всё ба! Она у нас в поместье оборотня приютила. Его каким-то заклинанием задело и после этого стало от мяса тошнить. Пришлось из стаи уйти. Вот он и устроился у нас садовником. А в благодарность меня и братьев волфару учил – ба настояла, сказала, что в жизни всё пригодится.

– Правильно сказала! – закивала я. – Видишь, уже пригодилось!

– Да, только это запрещено. Оборотни с придурью – носятся со своим "языком предков" как с тухлым яйцом. И на тех, кого всё-таки обучают, запрет на передачу знаний накладывают. Так что, если выяснится, будет скандал. Садовника нашего прибьют показательно, а нам с братьями по печати влепят. А это больно! Да ещё и переводчиками документов работать заставят на какой-нибудь заставе, – совсем уж кислым голосом добавила Коризана. – Так что ты никому не говори, ладно?

Уровень доверия я оценила. Ведь по сути, чтобы предупредить про непонятки с аурой Кирейна, подруга не только сама подставилась, но и рискнула своей семьёй.

– Кори, конечно же я никому не скажу! Хочешь, поклянусь чем-нибудь? Ты, главное, сама виду не подавай.

– Да уж, – скривилась боевичка. – Я едва удержалась, чтобы этим хамам в морды чаем не плеснуть.

– Постарайся держаться от них подальше, – посоветовала я. – Вряд ли они станут вежливее. Ещё и о тебе что-то такое могут сказать, что ты не выдержишь и выдашь себя. Не садись больше за их стол.

– Ну уж нет! – запротестовала Кори. – Наоборот! Буду поближе держаться! Вдруг ещё что-то важное услышу? Они же на меня вообще внимания не обращают. Да и, честно говоря, с ними спокойнее. Они хотя бы с вопросами о тебе не лезут и подружиться не пытаются.

Возражения я проглотила. Думать о том, какие сложности принесла и ещё принесёт в жизнь Кори наша дружба, не хотелось. Вероятно, следовало свести наше с Кори общение к минимуму, для её же безопасности, но… Но, наверное, я эгоистка. И трусиха, которая отчаянно боится остаться совсем одна.

В общем, угрызения совести я подавила и поспешила вернуться к прежней теме.

– Так что там с аурой?

– У альф она не такая, как у прочих блохастых. Гораздо сильнее и в человеческой форме действует даже на людей, – пояснила Кори. – Только этого в учебниках не написано. Считается, что на нас власть вожака не срабатывает. Так что об этом тоже молчи, хорошо?!

Кивнула, переваривая свежую информацию.

– Так это что же, Рейн меня подчинить пытался? Специально?

– Не обязательно, – подумав, ответила подруга, – Лерт, ну, садовник наш, говорил, что в молодости альфы не полностью силу контролируют. Так что может быть, ты ему просто понравилась и вот…

Это "вот" как-то совсем не радовало. Вот ни капельки! И вообще сулило проблемы.

А ещё…

Додумать не успела. Взгляд зацепился за стрелки настенных часов и обнаружил страшное.

– Кори, мы опаздываем!

***

К аудитории, где должен был состояться общий сбор уже не всей академии, а только нашего факультета, пришлось буквально бежать. Нестись по опустевшим коридорам, подобрав пышную юбку, которая мешала до ужаса, и стуча каблуками. Отчаянно завидовать кориным штанам и мягким полусапожкам. И пытаться уже на бегу переосмыслить поведение парней за завтраком.

Ведь получалось, что белый и пушистый Рейн не так уж мил. А гадкий, несдержанный в мыслях Оуэн – не так уж гадок. И, может быть, вовсе не виноват. Как понять, кто был настоящим? И настоящим ли?

А самое главное – толку от этой телепатии? Если даже с ней не разобраться, кто и в чём врёт?

Только на нервы действует.

Может сходить к местным знахарям и капелек успокоительных попросить?

Или лорду Вэларту пожаловаться? Пусть разберётся и избавит меня от необходимости копаться в чужих головах.

Кольцо протестующе полыхнуло жаром и стиснуло палец. Я даже вскрикнула от боли и притормозила.

Как оказалось, вовремя. У нас осталось ровно двадцать шагов, чтобы слегка отдышаться (мне, потому что Кори совсем не запыхалась) и поправить волосы и одежду.

Так что в полукруглый ступенчатый зал без окон мы не влетели, а вплыли, как подобает настоящим дамам. Ну… почти.

Устроились в первом, почти пустом, ряду.

А буквально через пару секунд стену у кафедры прорезала вспышка портала, и из него шагнул магистр Вэларт.

– Добро пожаловать в лучшую Академию! – начал он с улыбкой, которая тут же превратилась в хищный оскал. – На лучший факультет, где выживут лишь лучшие!

Э-э-э… Что? Надеюсь, это просто фигура речи? И выживут – это останутся учиться?

– Первокурсники наверняка удивляются, – продолжил магистр, – что в этой аудитории собрались все курсы. – Да я даже не заметила! – На других факультетах это действительно не принято. Только на нашем факультете каждый год находятся уникумы, начисто игнорирующие правила.

Откуда-то с дальних рядов послышались смешки.

– Именно для них я каждый год повторяю: никакой боевой магии вне полигона! Вообще! Совсем! Абсолютно! Вас, не к месту веселящийся Рэнтон, это особенно касается – за проделанную в прошлом году дыру в восточной башне вы года три будете работать практически даром. А ваш приятель Сарм на выплату ущерба спустил уже треть наследства. Клянусь, больших балбесов эти древние стены ещё не видели!

Я судорожно вздохнула, радуясь тому, что я не парень. Ведь балбесы, обычно, они.

Рядом сдавленно крякнула Кори, а однокурсник, сидевший позади нас, закашлялся, словно чем-то подавился.

Взгляд магистра Вэларта тут же устремился в нашу сторону, губы дрогнули в странноватой улыбке. Но проректор почти сразу отвернулся и продолжил распекать «самый лучший факультет».

Я слушала и, кажется, была единственной, кто удивлялся. Со слов Вэларта выходило, что мне предстоит учиться в компании конченых, отбитых на всю голову отщепенцев.

Даже мурашки по спине побежали! Но здравый смысл шепнул, что препод точно преувеличивает. Ситуация не может быть настолько ужасной. Боевые маги… они просто чуть более горячие, чем остальные. Этакие сильные, уверенные в себе люди, иногда переступающие грань.

Тем я и успокоилась. Вздохнула и продолжила слушать выступление того, кто спас меня от незамедлительного брака.

В конце этой организационной «лекции» в аудиторию вошёл невзрачного вида старикашка, и Вэларт объявил, что первокурсники остаются, а остальные «брысь к себе!».

Народ подчинился. Остальные курсы слаженно встали и этакой лавиной потекли вниз с амфитеатра. Ну а старикашка оказался преподавателем «Истории боевой магии». Он должен был рассказывать нам кто такие боевые маги, откуда взялись, какие подвиги совершали, какой вклад внесли в развитие государства, ну и дальше по списку.

Но прежде, чем он начал – в миг, когда остальные покидали «нашу» аудиторию, я сделала финт ушами и всё-таки поймала Вэларта. Догнала и высказала просьбу предоставить доступ к общей столовой. Вернее, сменить допуск в вип-зону на обычный общепит.

Проректор посмотрел как на странную.

А потом в голове прозвучало: «Я не для того вызывал сюда Оуэна. Нет уж! Сидите в своём загоне и общайтесь!»

Ну а вслух Вэларт произнёс совсем другое…

– Милая леди, – прозвучало мягко и дружелюбно. – Я бы рад, но есть правила, и привилегии, положенные вашему статусу невесты наследника. А ещё есть её величество Симилия, и если она узнает, что кормлю вас в общей столовой, грубой пищей для простолюдинов, то у меня будут ну очень серьёзные неприятности.

– Но… – попыталась встрять в эти рассуждения я.

– Не перебивайте старших, – Вэларт опасно оскалился. – Мой ответ: к сожалению, нет. Мне действительно жаль, леди Ринабелла. Но думаю, обеды в зоне для высокопоставленных персон – не худшее, что может случиться в жизни.

Я скрипнула зубами и кивнула – ну а что ещё тут поделаешь?

У проректора, как оказалось, есть причины держать меня в том фешенебельном гетто. Оуэн – ставленник Вэларта! Надо же, как интересно.

А для чего магистру нас сводить?

В общем, на своё место я вернулась посмурневшая и напряжённая.

– Не разрешил, да? – уныло произнесла Кори.

– Сказал, что если будет кормить как простолюдинку, королева его прибьёт, – пояснила я.

Истинную причину отказа упоминать не стала – во-первых, ушей вокруг слишком много, во-вторых, мне самой ещё не всё понятно, ну а в-третьих, телепатов тут не жалуют. Мой секрет может оказаться слишком опасным и для Кори тоже. Хватит нам пока запрещённого знания волчьего языка.

Вздохнув, я открыла тетрадь, вытащила из сумки местный аналог авторучки и приготовилась учиться.

Кстати, мы сегодня только по знаниям или какие-то отмечания-гуляния тоже будут? Ведь первый учебный день – это праздник! Или у них, в их магическом мире, не так?