Академия мрака

Путешествуя автостопом по автомагистралям между штатами, Калеб узнал, что даже водители грузовиков в наше время неохотно подбирают попутчиков. Он их не винил. В конце концов Калеб взял напрокат старую «Мазду» и пронесся мимо всех мест, которые, по его мнению, могли показаться интересными. Умудрился застрять на Западном побережье аж на две недели, хотя планировал посетить Новую Англию. «Мазда» сломалась в Аризоне, и парень оказался на заднем сиденье пикапа с примерно пятнадцатью индейцами навахо. Высадила его эта ватага в городке под названием Синева – местечке, от края до края насчитывавшем метров пятьдесят. Калеб с трудом понимал, как кривая вывела его в такую глушь.

Запои начались, когда Калебу было пятнадцать, но вот уже как два года в его горле не было ни капли спирта – ну или так казалось. Парень не мог вспомнить, чтобы делал хоть глоточек, но дыхание с тех пор постоянно пахло ромом.

Отчаяние вновь приняло в свои шелковистые объятия, приветствуя радостным смехом. Прежде его заслоняли гротескные родительские фигуры – и вот оно вновь на коне или, если точнее, на двухголовом теленке. Чтобы добраться до калифорнийских пляжей, у Калеба ушла неделя, и к тому моменту он проспиртовался до такой степени, что пот стал вонять как выпивка. Когда слабость или боль обгоревшей кожи не доканывали слишком сильно, Калеб открывал ноутбук и пробовал писать. Зеркало периодически сообщало, что волосы у парня на голове выгорели до тусклого песочного оттенка.

Калеб пришел в себя в середине января с вывихнутыми коленями и осколками от разбитой бутылки рома Bacardi 151, застрявшими в руках после падения кувырком с насыпи у Спаркса, штат Невада. Три дня прошли как в бреду, а потом парня подобрали и спровадили в бесплатный травмпункт. Медсестры там Калеба игнорировали, а врачи относились с нескрываемым пренебрежением. Почти никто не удосужился сказать ни слова, о чем бы Калеб ни спрашивал. Что с ним было до этого, он толком вспомнить не мог, а то, что всплывало в памяти, хотелось поскорее забыть.

Веселое зимнее приключение закончилось тем, что Калеб на костылях, забинтованный с головы до пят и прихрамывающий, добрался до полуразваленного крыльца Джоди. Ее брат Рассел листал черно-белые фотографии, посмеиваясь про себя. Джонни ошивался на поляне неподалеку – красил свои новые четыре «Тойоты» в лимонно-желтый цвет, вооружившись ведерком эмали и малярной кистью. Умственно отсталые малыши ползали и мяукали во дворе. Воинственный отец и пьяная мать трясли перед лицом Калеба дробовиками. Такое внимание к его скромной персоне даже льстило. В конце концов парню разрешили разбить лагерь на заднем дворе, где Калеб каждый день нянчился с ребенком, страдающим гидроцефалией. Джо лишних вопросов не задавала. По-своему это было как лучшей, так и худшей частью происходящего.

Почти исцеленный – по части ног – Калеб вернулся в универ и обнаружил, что стены комнаты недавно покрасили в персиковый цвет, который едва скрывал факт, что недавно здесь кого-то жестоко убили. Тяжелый затхлый дух стоял в помещении, даром что все окна были раскрыты настежь, да и холодно было – как в мясной лавке.

Пока Калеб разглядывал пятна, вошел Вилли, чтобы спросить, как прошла поездка в Новую Англию. Калеб промолчал – знай себе таращился на стену.

В некотором смысле он не мог отвести от нее взгляд до сих пор.

Калеб подставил лицо пронизывающему ветру, когда выходил с поля.

Девять сорок три.

Порванные клочья подкладки карманов налипли на вспотевшие ладони.

Джоди была прямо-таки раздавлена, когда узнала, что ярмарку в тот вечер закроют из-за сильной метели. О ярмарке девушка трещала всю минувшую неделю, исполненная той легкомысленной блажи, какую Калеб редко за ней замечал. Это почти пугало – возможно, в Джоди Калеба привлекала как раз чрезмерно серьезная сторона, уравновешивающая хаос в его душе.

Было настоящим облегчением обнаружить, что их нежное взаимопонимание никуда не исчезло и нет-нет да и давало о себе знать и что Калебу не всегда приходилось любить Джоди вопреки неизбежному, точно прилив, расставанию.

– Выиграешь мне мягкую игрушку? – спросила она вчера.

– Конечно, не вопрос, – ответил Калеб, а что еще оставалось? Он никогда прежде не выигрывал мягкую игрушку для девушки, и его беспокоила мысль, что он забыл учудить нечто подобное в принципе. Ведь каждый парень должен хоть раз в жизни выиграть симпатичной девчонке игрушку на ярмарке. Метко выстрелить, лихим броском набросить обруч на палку, сбить бейл с крикетной калитки – и вот он, приз, огромный розовый слон.

«Интересно, – подумалось Калебу тогда, – а моих-то предков не такая вот оказия вместе свела? Надеюсь, что нет».

Калеб трусцой сбежал вниз по крутому склону, который переходил в овраг, и вышел на крошащуюся мощеную дорожку с северной стороны библиотеки. Ухватившись за сетку забора, окружавшего заднюю часть здания, парень подтянулся. Холодный металл обжег ладони.