Академия не для драконов

– Мадонна Фелиция, – он придвинулся еще ближе. – Как думаете, отпустит ли брат вас на небольшую прогулку по красотам столицы? Хотя, клянусь перед лицом Всеотца, ничто не сравнится с вашей красотой.

– Мастер…

– Архимагистр Крочетти, – приосанился разведчик. У Теи мгновенно округлились глаза, а улыбка архимагистра стала еще шире. Конечно, он, небось, подумал, что девочка из провинции впечатлена его высоким положением. На деле Тея напряглась еще сильнее. Архимагистр – первая ступень. Он издалека должен был почуять магию в ней.

– Архимагистр, – она немного поклонилась. – Сочту за честь, но прежде моего брата нужно об этом испросить.

Мужчина в театральном жесте приложил палец в перчатке к губам.

– Хм, как насчет того, чтобы встретиться здесь же в то же время завтра? – Он сверкнул глазами. – Ни в коем случае не хочу позорить вас перед семьей.

Глаза его говорили об обратном. Хочет. В разнообразных позах.

– В таком случае договорились, – довольно улыбнулась Тея. И пока у архимагистра не проснулись мозги вместо другого места, которым он сейчас думал, поспешила улизнуть из храма.

Конечно, о том, чтобы появиться завтра на условленном месте встречи, не могло быть и речи. В голову Теи на мгновение закралась крамольная мысль о том, что через Крочетти было бы проще добраться до внутренней кухни Разедки, но жрица ее быстро отмела. Во-первых, неизвестно, когда архимагистр учует в ней магию. И не просто магию, ее третья ступень – это не шутки. Это уже полноценный боевой маг. Таких, как она, ценят на вес золота, а то и дороже. Очень быстро вскроется не только ее учеба у Аквилий, но и все остальное. Во-вторых, одна мысль о том, чтобы стать любовницей Крочетти, приводила Тею в ужас. Если ее стошнит прямо в процессе, то плакала вся маскировка. Больше на главную площадь Тея не ходила.

Лето минуло как-то слишком быстро. Тея складывала монетку к монетке, едва ли не каждый день пересчитывая, сколько там скопилось. Все казалось, что мало, что не хватит и на пару дней.

На деле жрица и самой себе не хотела признаваться, что прикипела к этой жизни душой. В доме сапожника ее уже давно принимали за свою. А ей было впервые за много-много лет просто спокойно. Казалось, что она так и будет до конца жизни начищать деревянные полы, есть свежий хлеб по утрам и лечить нуждающихся, когда придется.

– Да что ты шикаешь на меня, послушай!

Была ночь. Тея давно ушла спать, но сон никак не шел. Жрица лежала на своем матраце, подложив руку под голову. Смотрела в окно, как облака плывут, то и дело закрывая полумесяц. Внизу во дворе разговаривали Тед и Патриция.

– Услышит же, – возражал Тед.

– Спят все давно, – вполголоса отвечала его свояченица. – То не дело, Теобальд. На меня уж соседи косятся, что, мол, у вас девка просто так живет. Иль она тебе не по нраву?

– По нраву, – печально вздохнул стражник.

– А что ты как теленок? Му да му, когда жениться ее поведешь? – шипела Патриция змеей. Очень возмущенной змеей. – Она странная, конечно. Говорит мало, сидит одна часто. Так зато хозяйственная, рукастая. Да и врачует…

– Патриция! – Тед чуть повысил голос, но тут же опять зашептал: – Ты не понимаешь. Она мне не ровня. Знаешь, кто обычно на таких, как она, женится? Графья, бароны. Принцы!

– Так чего она здесь тогда бока мнет, а не на перинах графских? – справедливо заметила Патриция. – Ждешь, когда ее кто из твоих дружков зацапает? Я видела, как давеча этот твой… белобрысый приходил. Уж он ужом вокруг нее вился.

– Это который? – мрачно поинтересовался Тед.

– А! Не нравится, да? То-то же. Ты мужик или что? – Ответом Патриции была тишина. – Ну, чего молчишь? Поговоришь?

– Поговорю.

Внутри у Теи потянуло. Больно и сладко одновременно. Девушка крепко-крепко зажмурилась, закусила губу так сильно, что во рту появился привкус крови. Ноздри ее хищно раздулись, и теперь внутри шевельнулось что-то другое. Что-то темное, привычное. То, что успокаивало ее все эти двадцать лет в храме.

Она всегда была одна, всегда сама по себе. У Тривии рок Моро могло быть только два спутника, два верных пса: смерть и безумие. Один только и ждет, чтобы в любое мгновение принять к себе. Второй преданно лижет пальцы, успокаивая, но то и дело грозясь откусить руку по самый локоть.

И притворяться, что такая тихая и спокойная жизнь не для нее, было опасно.

Надо было уходить.

Тея решила не откладывать. Благо днем Тед отправился в казармы, так что обещанного Патриции разговора не состоялось. Девушка вела себя как обычно: помогла Фелиции поутру, разобралась на кухне. Посидела с мальчишками, а потом пришли посетители.

Однако подготовиться она успела. Сумка с ингредиентами и платьем была сложена. У конюшни Тея заранее оставила штаны, рубаху, плащ и сапоги. Осталось дождаться, пока шум в доме затихнет и она тенью сможет выбраться.

Как назло, дети долго шумели за стенкой, только глубокой ночью наступила тишина. Тея еще какое-то время полежала, прислушавшись к храпу, сопению, ровному дыханию, как гуляет уже прохладный ветер в щелях. И наконец рискнула встать.

Однако не успела сделать и пары шагов, как ее остановил голос: