Академия нечисти, или Череда беспощадных квестов

— Ну да… его в лазарет отправили, руку лечить. Через пару часов у него случайно сломались и обе ноги. И как раз в процессе, когда он заболевал переломом челюсти, туда же заглянул Иниран. Усыпил всех лекарей, чем и мне дал пути для отступления. Ненавижу этого мерзавца, честное слово! Но он же член жюри турнира! Кто я такой, чтобы мешать целому члену жюри накладывать заклинание хронического несварения? Оказывается, блевать с переломанной челюстью очень сложно… — Лаур начал смеяться, но бросив короткий взгляд на меня, тут же притих. — Извини. В смысле, Маллир по состоянию здоровья выбыл из турнира. Да и из учебы на недельку-другую. Повезло ему, учиться не будет! Двум студентам светят наказания, если их вычислят. Но один из них и так уже привык посуду мыть, а у другого эти… рефлексы. Вот.

Он выглядел смущенным, я же оторопела:

— Лаур! Вы спятили!

— Немного. Не ругайся, пожалуйста, ты ведь не собиралась.

— Но я против таких мер! Мне не нравится подобная защита, не нравится ощущение, что все меня оберегают, как будто я сама ни на что не гожусь!

— Рефлексы же… Тиалла, не ругайся. И давай начистоту. Если бы ты сорвалась с дракона в первую секунду, то разбилась бы насмерть. Жюри отреагировало быстро, но не успело бы, если бы ты полетела вниз сразу. И Маллир это прекрасно понимал. А мы ему даже позвоночник не сломали, чтобы он до конца жизни только глазами лупал. Беспрецедентное самообладание! И если бы между нами установилась полноценная связь, ты бы тоже понимала, что иначе уже никогда не будет.

Я отвернулась к темному окну и задумалась. А что изменилось? Лаур защищает меня по зову природы. Его вина отчетливо видна только потому, что моя природа этого не принимает. Ничего не изменилось, мое решение незыблемо. Потому я снова повернулась к оборотню и сказала:

— Для этого я здесь, Лаур. Хочу стать твоей истинной парой. Признаюсь честно, я не чувствую к тебе ни страсти, ни влюбленности. Была промелькнувшая нежность, когда ты обратился барсом, но это все. И если ты можешь заставить мои эмоции пойти в правильном направлении, действуй.

Лаур задохнулся, а в его глазах загорелся огонь. Не веря услышанному, он шагнул ко мне, обхватил ладонями лицо и с жаром выдохнул:

— Уверена?

— Уверена, — отозвалась едва слышно. — Но не заходи слишком далеко, если не попрошу. Сможешь, Лаур?

— Ради тебя я смогу все…

И он наклонился, чтобы поцеловать. Не знаю, что не так с моим организмом, но его отшвырнуло назад. Я готова была раздеться и позволить оборотню делать со мной что угодно, но вот целоваться почему-то очень не хотелось. Вынуждена была произнести:

— Не целуй, пожалуйста.

Теперь и Лаур замер, огонь в глазах стал другим — все еще желание обладать, но другое, нервное, дерганое.

— Не целовать? А ты точно уверена в том, что хотела ко мне прийти?

— Да, — я понимала, как фальшиво теперь звучат все мои слова. — Лаур, я просто хочу, чтобы это началось, понимаешь? Если я твоя истинная, тогда полюблю тебя — и у нас вся жизнь впереди, которую мы потратим на поцелуи и страсть.

И я видела в его глазах появившиеся сомнения. Ему не нравилось, как все происходило. Наверное, в его мечтах это был самый романтический вечер в жизни, но моя холодность портила любой настрой. И притом он не собирался от меня отказываться. Дело не в благородстве, не в уязвленном самолюбии — Лаур тоже думал о том, что с чего-то все должно начаться. Потому нехотя кивнул и обнял меня, успокаивая.

Я слышала, как грохочет в его груди сердце, чувствовала невесомые поцелуи в волосы. Затем Лаур отступил и прижался губами к шее, одновременно расстегивая мой пиджак. Я не останавливала. Он раздевал меня быстро и нежно, а дышал все более рвано. Одной рукой через голову стянул с себя футболку, обнажив потрясающее тело. Его прикосновения, ласки, его вид не были мне противны. Даже наоборот, приятны, хотя отчетливого возбуждения я не чувствовала. Но подобное вполне способна пережить.

Сильные руки подхватили, с легкостью подняли вверх и опустили на жесткую постель. Лаур точно знал, что делает: его касания к обнаженной груди становились настойчивее, это одновременно расслабляло и напрягало. Сам он от штанов так и не освободился, хотя я осталась даже без белья. Это сильно смущало, но я закрывала глаза и пыталась отвлечься.

Что чувствует женщина, когда самый любимый на свете мужчина вбирает губами ее сосок? Наверное, сходит с ума от наслаждения? Я с ума не сходила, но и противно не было. Единственное, что я по-прежнему чувствовала к Лауру, — безоговорочное доверие. И предвкушала, что еще пара секунд, может, минут — и все сразу изменится. Да, через какие-нибудь минуты, если мне очень повезет, я смогу открыть глаза. Без страха, что мое едва возникшее слабое возбуждение тут же спадет, когда я увижу лицо оборотня, а не синие глаза совершенно другого человека. Потому я жмурилась с усилием, не давая себе возможности вынырнуть из такой шаткой неги.