Академия под ударом (СИ)

— Все хорошо, спасибо, — ответила Элиза. Принц тем временем спустился в первый ряд, не найдя достойного места для своей особы, окинул сидящих презрительным взглядом и подошел к Анри.

— Встаньте, — холодно приказал его высочество. — Вы заняли мое место.

Некоторое время Анри удивленно смотрел на него так, словно не мог поверить, что студент приказал уйти ему, преподавателю. Жоан смотрел с усталым равнодушием, сквозь которое пробивалось досадливое нетерпение. Студенты и преподаватели поняли, что в зале начинается театральное представление, причем бесплатное, и дружно прекратили разговоры.

— Дорогой мой, — почти ласково заметил Анри. — Я не твой слуга. Я один из твоих наставников.

— Ну и что? — осведомился принц. — Пошел отсюда.

Анри вопросительно поднял левую бровь. На его щеках проступил румянец, ноздри дрогнули. Элиза почувствовала, что он разъярен — от зельевара так и веяло гневом, и он не считал нужным его сдерживать.

— Прояви уважение, — посоветовал Анри прежним мягким тоном. — Это еще не поздно сделать.

Разумеется, принц не собирался проявлять какого-то уважения и сделал крупную ошибку: протянул руку и взял Анри за лацкан.

В следующий миг по залу прошел ледяной ветер, почти обрывающий дыхание — когда Элиза смогла дышать, то увидела, что Анри уже не сидит рядом с ней, а стоит, вскинув руку к потолку.

Принца не было. Элиза удивленно подняла голову и увидела, что Жоан болтается над залом, смешно загребая руками и болтая ногами, пытаясь найти в воздухе хоть какую-то опору. С него сбило наглый лоск — сейчас принц выглядел таким нелепым, что все расхохотались.

— Отпусти меня! — заорал Жоан. — Мерзавец! Я буду жаловаться королю!

— Да-да, твой отец узнает об этом, — практически пропел Анри, и его лицо на мгновение сделалось властным и жестоким, лицом незнакомца, словно он приподнял маску и тотчас же вернул ее на место. Элиза испуганно обернулась к Оберону. Она понимала, что Анри прав, и принцу надо преподать урок хороших манер, раз уж родители не научили. Но ей почему-то стало жаль Жоана, таким растрепанным и покрасневшим он был.

— Отпустите его! — взмолилась Элиза. — Хватит!

Анри провел рукой по воздуху, и невидимая рука поволокла принца под потолок и там разжалась. Жоан полетел вниз с самыми простонародными воплями: рука подхватила его за воротник, подбросила еще раз и мягко поставила на пол. Принц покачнулся, но все же удержался на ногах. Взгляд, которым он испепелял Анри, был ужасен.

— Дуэль! — прошипел Жоан. — Дуэль сегодня же! Пистолеты, и без всякой магии!

Анри чопорно поклонился.

— Я к вашим услугам, — церемонно ответил он.

— Прекратите немедленно оба!

Голос был вроде бы негромким, но он полностью накрыл зал. Элиза обернулась — по проходу с торжественной важностью двигался крошечный старичок, почти карлик. Огромный воротник-стойка алой мантии поднимался над его сверкающей лысиной, словно щит.

— Ректор Акима, — прошептал Оберон. Можно было и не представлять: старичок держался так, что не мог быть кем-то другим.

— Сядьте, юноши, — произнес ректор, выйдя к кафедре. Ни принц, ни Анри не захотели спорить. Анри занял свое прежнее место, а Жоан почти упал в кресло в третьем ряду, возле стайки девушек в розовом. Девушки смотрели на него с сочувствием и интересом, одна из них заботливо погладила его по руке, вторая поднесла к носу хрустальный флакон с нюхательной солью. Пусть наглец с невероятным самолюбием, но все же принц — а к принцам надо держаться поближе. Иногда так и в принцессы выбиваются.

— Никаких дуэлей в академии не будет, — продолжал ректор. — Я призываю студентов уважать своих преподавателей. А преподаватели пусть имеют некоторую снисходительность к пылу юности.

Элиза покосилась в сторону Анри.

Он сидел совершенно спокойно, его вид был равнодушен и невозмутим. Но Элиза чувствовала, что впереди всех ждут неприятности.

Ректор говорил долго — так долго, что часть студентов начала дремать. На последних рядах уже перебрасывались огненными шариками-веселушками, которые вызывали щекотку, и хихикали. Элиза сидела с идеально прямой спиной, смотрела на Акиму, и серебряная нить в ее ауре была почти неразличима.

Если нет того опыта, который был у Оберона, то ее и не заметить. Вот и прекрасно: Элиза будет жить спокойно, не опасаясь, что особо рьяный студент обезумеет от ненависти к порождениям тьмы настолько, что применит на ней навыки, которые получил во время занятий.

Парни, которые учились на факультете Оберона, были полны ненависти. Ненависть двигала всей их жизнью — у каждого порождения тьмы отняли или изувечили близкого человека. Иногда Оберон думал, что без потери не станешь охотником.

Он ведь тоже потерял. И только после смерти Женевьев окончательно стал тем, кем стал.

— А кто та девушка с деканом? — услышал Оберон едва различимый шепот. Второкурсницы с факультета предвидения, деловитые и любопытные, им до всего было дело. Не надо было оборачиваться, чтобы понять: они глаз не сводят с декана и его спутницы.

— Это его невеста. И новая ассистентка милорда Ламера. Вчера приехали.