Академия Полуночи (СИ)

Будто услышав незаданные вопросы, туман повернулся ко мне и улыбнулся. А в следующий миг меня прошило иглами чужой памяти. Перед внутренним взором замелькали картины прошлого: я видела красивого темноволосого юношу, боязливо выглядывающего в окно. Видела лес и кору толстого дерева, за которым пряталась. И видела, как ловко тот юноша удит рыбу. Как оборачивается через плечо, смотрит на меня и хмурится. Видела его лицо близко-близко и чувствовала опаляющий жар первой влюбленности. Длительные прогулки, тайные ночные встречи, первый поцелуй и полные нежности объятия. Казалось, за секунду я успела прожить и прочувствовать тысячу дней. И в каждом из них всегда был этот юноша. Иногда я видела его украдкой, точно подглядывая, иногда без утайки. А потом грудь стянуло до того сильно, что с губ сорвался стон.

Он оказался чуждым. Темным колдуном, рожденным в Солнечном царстве. Когда он исчез, я — та я, что проживала каждое из этих событий наяву, — решила, что ему удалось сбежать. И отправилась следом. Глупая, доверчивая чародейка, отказывающаяся верить в смерть возлюбленного. Слабый янтарек с горящим сердцем истинной светлой. Она не ушла далеко от границы — попала в плен к патрулирующим нефритам, там же нашла смерть.

Последнее воспоминание не просто кольнуло — вспороло мысли, точно плуг землю. Скрутило разум в слепящей агонии, но заставило прочувствовать все: разъедающее тело пламя, от которого закипает кровь; душащую пену, забивающую рот и горло; и невыносимое жжение в глазах. До того сильное, что хочется выцарапать их, лишь бы избавиться от этого чувства.

А потом все прекратилось. Исчезла боль, исчезли картинки чуждого прошлого. Туманная фигура по-прежнему смотрела на меня с улыбкой, только теперь — очень грустной.

— Лэйни? Все в порядке?

Не глядя на Хэйдена, я кивнула. В душе разливалась вязкая горечь.

…третий объект скончался в тех же муках, что и первые два. Перед смертью успел выцарапать себе глаза. Захлебнулся кровавой пеной…

Строчки из прабабкиного дневника вились перед мысленным взором, точно нити в полотне судеб. Именно это случилось с чародейкой — проклятие безмолвия крови. То самое, которое я едва не накинула на себя перед всей академией.

Но сбоку от них танцевала еще одна нить воспоминаний. В прабабкином дневнике упоминается светлая, что посмела сунуться на земли империи. Светлая по имени Эвис, которую жестоко казнили недалеко от границы.

— Вот ведь! — тихо выругался Эйхолд, роясь в поясной сумке. — Из-за оторванной части не удается стабилизировать облик души.

Будто подтверждая его слова, туманный контур снова задрожал. И на секунду лицо Эвис исказила мука. Эйхолд замер, так и не выплеснув зелье из уже откупоренного пузырька.

— Лард, а пусти-ка любое заклинание третьего уровня. Нужно убедиться…

Без лишних вопросов хозяин замка взмахнул рукой и укрыл себя тяжелым пологом.

В тот же миг Эвис задергалась. Рот ее искривился в беззвучном крике, тонкие пальцы вцепились в лицо. Рябь по туману побежала так часто, что, казалось, душа вот-вот утратит форму. Испугавшись, я выплеснула свет и направила поток в центр узора. Но только не к призрачной Эвис, а к лежащей на полу Сельве. Вилард тут же снял полог. Эйхолд выкрикнул короткое слово-команду, и с потолка посыпалась золотая пыль.

— Даже хуже, чем я думал, — заключил Эйхолд, едва туман успокоился. — На этой метле нельзя летать: любой темный всплеск заставляет душу переживать ее худший кошмар. В такие моменты она себя не контролирует.

Худший кошмар…

Им стало прабабкино проклятье. Каждый раз, ощущая давление чуждой силы, Эвис заново переживает свою смерть.

— Как ей помочь?

— Не знаю, Илэйн. Я могу забрать ее в царство и отнести к опытному кэллеру, но, по правде сказать, сомневаюсь, что в этом будет толк. Чтобы защитить душу, нужно вернуть ей целостность. Однако в таком случае придется забрать утраченный фрагмент из кайроша.

— Или поставить заплатку, — предложил Вилард.

— Чтобы залатать душу, нужна частица души, — возразил Эйхолд. — А учитывая, что метла признала Илэйн, то и душа потребуется ее.

Все внутри меня сжалось. Я не желала мук Сельве, не хотела ни заставлять ее переживать агонию снова и снова, ни прятать в очередном хранилище в надежде, что там тьма ее не достанет. Но и отринуть часть собственной души оказалась не готова.

В прошлый раз, когда речь шла об Ардене, я не верила, что у меня есть будущее. И тогда спасти чужую жизнь, пусть и такой высокой ценой, не казалось мне неправильным. Но сейчас все изменилось.

Сзади подошел Хэйден. Скользнул руками мне на талию и не обнял — впечатал в свое тело. Широкая ладонь опустилась на мой живот, будто в отчаянном стремлении защитить.

Не Сельву. И не меня. Наше будущее.

Я поспешила накрыть его пальцы своими, без слов уверяя, что хочу того же, что не поставлю нас под удар.