Академия Полуночи

— Да, лерната. Раньше при академии было целое крыло для изысканий и опытов. Предпринимались попытки изменить природу заключенной в них силы. Вытравить свет и насадить тьму. К сожалению, большинство таких опытов провалилось. Даже на уровне сути наши силы стремятся уничтожить друг друга. Но мы отвлеклись, — холодно произнес артиэлл, жестом останавливая тянущую руку Наэнию. Взгляд его вновь метнулся к Айлоре. — Вы решили, что я сам сниму с вас проклятие? Напрасно, уверяю. За вашу жизнь, лерната, вам придется побороться самой. Итак, для начала сконцентрируйтесь…

Я почти не вслушивалась в речь Кейна, думая о спрятанной в северном хранилище метле. Кажется, я знаю, как ее можно приручить.

ГЛАВА 22

Едва занятие по сангрологии окончилось, мы поспешили в коридор. Впереди всех перепуганной птицей летела Айлора. Щеки ее горели, во взгляде плескалась обида. Еще бы! Ей так и не удалось вытравить проклятие из крови, и магистр почти до самого звона колокола пытал Айлору страхом. Черные лепестки Кровавой Ночи то вновь пробуждались, стремясь подняться еще выше, то замирали. Напуганная халцедона, кажется, едва дышала в такие моменты. Лестер Кейн требовал от нее собранности, четкости и уверенности действий, но чем сильнее наседал, тем чаще натыкался на запуганный взгляд. Под конец он сам вытравил из ее крови наведенную тьму, но сделал это с таким видом, будто Айлора не заслужила его милости. И подобное отношение задело каждого халцедона.

Мы не выбирали, какими родиться и каким уровнем силы обладать, однако каждый день в академии вынуждены нести за это ответственность. Пожалуй, магистр Роун единственный видел нас равными — темными ведьмами и колдунами, которые тоже могут быть нужными.

Пройдя всего несколько метров, мы столкнулись с первогодками-изумрудами.

— Эй, — окликнул нас один из них. — Как занятие? Магистр Кейн действительно настолько суровый, как о нем говорят?

— Даже хуже, — Киган поморщился. — Но мы сами виноваты — умудрились его разозлить. Там столы какие-то особенные… Надо было найти, на какие выпуклости надавить, и активировать их, а мы, как олухи, не догадались.

— У халцедонов, походу, не только сил, но и мозгов нет, — фыркнул второй изумруд.

Первый покосился на него неодобрительно и вновь посмотрел на нас.

— Спасибо, что рассказал! Первогодки должны помогать друг другу.

— Непременно, — кивнул Киган с самым серьезным выражением лица. А едва мы удалились в конец прохода, прыснул.

— Может, не стоило так с ними? — спросила я осторожно.

— Брось, Лэйни. Первогодки или нет, халцедонам помогать никто не станет. Уверен, спроси мы у них, они бы лишь дернули носами. А так… пусть развлекаются.

— Согласен, — поддержал друга Морриган. — И кровь наша разбавится. После наглядной демонстрации какие проблемы могут быть, я не готов рисковать. Лучше уж пусть проблемы будут у изумрудов.

— Или сапфиров, — подхватила Ллоса.

— Или нефритов, — закончил Киган.

Слова Морригана заставили меня обернуться и бросить взволнованный взгляд на оставшуюся позади дверь. За мыслями о метле я совсем упустила из виду каплю собственной крови на кончике иглы. Теперь же шутка Кигана начала казаться не просто правильной, а едва ли не гениальной.

Следующим занятием шла медитация. Именно она, по уверениям магистра Лей-Дари, призвана раскрыть весь наш потенциал. Со временем, разумеется.

Мы сидели на мягких подстилках, скрестив ноги и опустив ладони на колени. Сквозь открытое под потолком окно в помещение врывался свежий ветер. Из парка доносился щебет птиц, который вместе с приглушенным голосом Лей-Дари создавал расслабленную, умиротворяющую атмосферу. Тело налилось тяжестью: руки казались свинцовыми, плечи тянуло вниз.

С каждой минутой веки все сильнее норовили сомкнуться. И хотя магистр не возражала, напротив — советовала держать глаза закрытыми, я не спешила выполнять ее указания. Все во мне противилось идее расслабиться в присутствии сильной ведьмы. А Лей-Дари, без сомнения, была сильной.

Сбоку раздалось тихое сопение. Я повернулась на звук и спешно закусила губу, сдерживая улыбку. Киган, прижавшись плечом к стене, беззастенчиво спал. Русые волосы растрепались в беспорядке, падали волнистыми прядями на лоб и задевали длинные, совсем как у девушки, ресницы.

Морриган тоже смотрел на друга. Поймав мой взгляд, он подмигнул, осторожно придвинулся ближе к Кигану и подул тому на лицо. Киган не проснулся — только забавно засопел и удобнее примостился у стенки. Мы с Морриганом переглянулись, все так же пряча улыбки, и вернулись к медитации.

Точнее, к медитации вернулся он. Я же и не пыталась выбросить мысли из головы. Напротив — отдалась им полностью.

Я думала об Ардене, о его внимательном взгляде, от которого невозможно скрыть ни одну деталь. Если бы наши судьбы так и остались связаны, смотрел бы Арден на меня с таким же интересом? Или разведенные нити каким-то образом тянутся друг к другу в попытке восстановить первоначальный узор? Точнее, тянется только его, неизмененная. Моя же будто забыла, какой должна быть.

Я думала о Мойре и ее влюбленности, а после — и о ее рассказе.