Академия Полуночи

Голос Мак-Фордин, продолжающей вызывать все новых лернатов, их ответы, шепотки стоящих рядом нефритов, колючие взгляды… Я едва замечала, что творится вокруг. Мир для меня уменьшился, сошелся до размеров нас с Хэйденом, моих подрагивающих пальцев, вцепившихся в черный китель, и широкой мужской ладони, покоящейся на моей талии. Он не отпускал меня до самого конца собрания — так и прижимал к себе, защищая. Дарил тепло и уверенность. И я жадно брала все, тянулась к нему, как замерзающий в снегах путник к горящему костру.

Когда собрание закончилось, Хэйден вывел меня из зала. Я не смотрела, куда мы идем.

Страха перед колдуном больше не было. Мысленно шагнув за грань, я оставила за ней часть самой себя: часть чувств и эмоций. И недоверие к Хэйдену тоже осталось по ту сторону.

Мы шли довольно долго. Отделились от основного потока лернатов, забрали левее, пропетляли в бесконечных коридорах, пешеходных галереях и залах. Остановились только в холле славы. Я мельком оглядела свисающие вдоль стен штандарты, отметила несколько кубков под стеклянными колпаками, стенд с медалями и знаками отличия… Потом посмотрела на Хэйдена.

— Я все надеялся, что ты придешь ко мне сама, — заговорил он, не сводя с меня внимательного взгляда. — Но кажется, ты готова бегать до последнего, вместо того чтобы рискнуть и получить ответы. Только бежать больше некуда, Илэйн. Ты в ловушке. И если хочешь выбраться из нее живой, тебе придется мне довериться. Тогда я смогу тебя защитить.

— От чего? — выдохнула я тихо.

Он усмехнулся и так же тихо, но очень твердо ответил:

— От тебя самой, светлая ведьма.

На секунду показалось, что слух меня подвел. Я тряхнула головой и снова посмотрела в глаза Хэйдену.

Ну же! Посмейся! Скажи, как меня легко подловить на глупую шутку! Напомни мне о слабости! Пожалуйста…

Но Хэйден молчал. Не отводя от меня взгляда, он укрыл нас защитным пологом и шагнул ближе. Я отступила.

— Не бойся. Если бы я хотел раскрыть твой секрет, давно бы это сделал.

— Как?.. Откуда?..

Мысли разбегались, словно застигнутые солнцем тени. Сжимались, исчезали бесследно и оставляли меня в колючей пустоте. Я отступила еще на шаг.

— Лэйни, пожалуйста, не бойся. Клянусь Пресветлым Отцом, что не обижу.

Упоминание чуждого покровителя выбило из груди воздух.

Нет! Не может быть!

Страшная догадка разлилась под кожей стылой водой. Крошечные волоски встали дыбом, желудок сжался.

— Ты… ты…

Горло сдавило, и протолкнуть слова никак не получалось. Все мое естество противилось тому, чтобы произнести крамольную мысль вслух.

— Я темный, — Хэйден улыбнулся, но не успела я с облегчением выдохнуть, как он добавил: — Рожденный в семье светлых.

— Нет!

Зеленые глаза сощурились, в чертах красивого лица проступила жесткость.

— Я Хэйден Силлерторн, — произнес он, чеканя слова. — И я такое же чуждое дитя, как и ты.

— Нет! Тебя бы вычислили! Убили! Тебя бы… тебя бы…

— Что, Лэйни? Что бы со мной сделали? Провели обряд изгнания сути? Я нефрит, — напомнил он. — И в Академии Полуночи мне ничего не грозит.

— Но… но…

Я растерянно смотрела на колдуна, чувствуя, как пол под ногами проседает. Крошится, будто стекло, и разлетается пылью. И вместе с ним дробились столпы моего представления о мире — всего, во что я верила.

— Светлые бы убили тебя!

— И смыли позор рода моей кровью?

Я отступила еще на один шаг. Губы Хэйдена замерли в грустной полуулыбке.

— Ты знаешь, что в горах чуждые дети рождаются чаще? До определенного времени их действительно убивали. Как светлые, живущие в горах, так и темные. Разделенные хребтом, мы резали своих детей в угоду покровителям и власти, сидящей так далеко, что едва помнит о нашем существовании. А потом мы поняли, что не желаем больше этого делать. Несколько поколений назад мы, Силлерторны, первыми пошли на преступление. Мы сохранили жизнь рожденному среди нас темному. Тогда никто понятия не имел, что с ним делать. Его прятали… как прятала себя ты.

Я больше не отступала. Сложно сделать хоть шаг, если не чувствуешь тверди под ногами. Самой себе я напоминала бабочку, заключенную в ведьмину сферу. Без воздуха, без опоры, без возможности вырваться.

— Не знаю, чем могло закончиться неповиновение Силлерторнов — наверняка рано или поздно о нем бы прознали, и тогда кара постигла бы весь род. Но внезапно, в нарушение всех договоренностей и невзирая на опасность, на пороге нашего дома появились трое Морроубранов. Как оказалось, они тоже устали убивать собственных детей. Морроубраны привезли светлого из своего рода. И много, очень много драгоценностей, — Хэйден хмыкнул. — Они надеялись выкупить право на жизнь для своего отпрыска. И знаешь что? Им удалось это сделать. Вот только плату Силлерторны взяли не драгоценностями, а другой жизнью — жизнью рожденного у нас темного. Они поменялись детьми, Лэйни.

В горле встал тугой ком, мешающий вдохнуть. Я слушала и одновременно верила и не верила каждому услышанному слову.