Академия попаданок. Четвертый семестр

Случилось чудо — мужчины на стенах словно очнулись от заколдованного сна. Они отпрянули от стен, ошарашенно переглядываясь. Они явно не ожидали того, что недавно могли стать едой для голодной упырицы.

А вот мой Похотун никак не хотел отмирать.

Хотя, почему это он мой?

Так… вырвалось…

Он продолжал пялиться на упырицу, а слюна из его рта почти коснулась земли. Сталос растерянно посмотрел на меня. Он явно был растерян. И вино в его руке подрагивало, покачиваясь темной жидкостью под колдовским светом черной луны.

Сама луна встала в зенит и теперь пялилась черным наркоманским зрачком на город, толпу на стенах и четыре фигуры у стен. Меня мурашки топтали уже давно, а когда я увидела, как упырица протянула руки к Похотуну, то и вовсе озноб пробил до печенок. Темный маг сделал ещё пару шагов к Гиэриэль.

Нет, так не годится! Колдунья я тут или кто-то кучу наложил и фигуру человека из неё состряпал?

Женская гордость землянки взыграла во мне в полной мере, а в разгоряченном мозге мелькнула догадка — упырица околдовала Похотуна. Ну да, она своим присутствием околдовала сперва мужчин на стенах, а потом её влиянию поддался и темный маг. Но я же не пальцем деланная…

— Инанис! — выпалила я, взмахивая платком.

Снятие заклинаний сработало наполовину, но всё-таки сработало! Похотун вздрогнул, офигевшим взглядом окинул стоящую перед ним упырицу и медленно, очень медленно показал ей эффектный жест. Вот прямо-таки сложил пальцы во всем известную фигуру под названием кукиш и сунул кулак под нос Гиэриэль.

Упырица едва не бухнулась на пятую точку, когда перед её носом очутился здоровенный мужской кулак, явно намекающий на полное неуважение и пару килограммов презрения.

— Добрый вечер, Гиэриэль, — проговорил Похотун, скидывая с себя остатки оцепенения. — Весьма рад познакомиться.

— Ого, колдун знает учтивую речь, — плотоядно улыбнулась упырица. — А вот совать дамам под нос дули невежливо, знаете ли…

— Знаю, но и завораживать магов тоже неэтично, — губы Похотуна скривились в похожей улыбке. — Так что мы квиты.

— Чего ты ждешь, красотка? — донеслось со стен. — Откуси им башку, а твой хахаль пусть закусит бабой!

— Да-да, долго ли нам ждать? Завтра на работу рано, так что вы поторопитесь! — вторил мужскому крику женский.

— Ой, а ведь у меня белье замочено!

— А у меня квашня!

— А у меня деверь возле бутылки уснул. Того и гляди проснется и всё выпьет! Жри колдунов, кровопийца окаянная. И ещё пусть твой хахаль к нам бутылку закинет — мы уж выпьем за помин черных душ…

— Цыц! — чуть притопнула ногой Гиэриэль, отчего крики тут же стихли. — Вот же отвлекает деревня неумытая… Так на чем мы остановились?

Похотун кинул взгляд на Сталоса, отчего тот сразу же наклонил бутылку над бокалом. Кроваво-красная жидкость хлынула в хрустальный желудок. Пузатая емкость наполнилась быстро. Ноздри упырицы дернулись, учуяв сладковатый запах. Я тоже почувствовала этот тленный аромат с налетом смердения. Так может пахнуть умершая неделю назад в лифтовой шахте крыса, которая решила усладить носы жильцов известием о собственной смерти.

— Дорогая, может выпьешь? Снимешь немного усталости, разожжешь аппетит перед основным блюдом… — несмело проговорил Сталос.

— Благодарю, любимый, — проворковала упырица, не сводя глаз с Похотуна. — Но я, пожалуй, откажусь. Что-то мне тут не нравится. Слишком уж сильно эмоции людей отвлекают — я теряю душевное равновесие. Нет! Лучше я вкушу крови темного мага… Мне никто и никогда безнаказанно не показывал отбрасывающий знак… Готовь шею, маг!

— Марина, бьем! — скомандовал Похотун.

Меня не надо упрашивать два раза!

Мы синхронно взмахнули платками и прокричали:

— Ледос!!!

На упырицу с двух сторон ударили синие шары, которые должны были сковать её в плотном коконе изо льда. Гиэриэль же прижалась по-кошачьи к земле и отпрянула в сторону, отчего мой шар пролетел мимо. Но не пролетел шар Похотуна!

Ледяная корка в мгновение ока покрыла упырицу!

Нам бы радоваться и убивать Гиэриэль, но не тут-то было. Упырица спокойно подняла ледяную руку к лицу и розовым языком лизнула синеватую поверхность ладони. Лед тут же начал таять.

— И это всё, на что вы способны? — улыбнулась упырица.

— Бабы, а ну хором показывайте ей кукиш! — крикнул Похотун. — Показывайте, а не то она заберет всех ваших мужиков!!!

Крик возымел действие — со стен тут же выставились руки с озвученным жестом. Частокол рук, как будто копья нацелились на упырицу. Та взвизгнула и отскочила прочь.

Она менялась на глазах. Кожа бледной моли начала зеленеть, покрываться язвами, морщинами. Упырица вырастала и становилась всё больше и больше. Её руки уже напоминали длинные корни деревьев с растопыренными корешками на концах, а ноги походили на согнутые посередине ходули. Зубы выдались далеко вперед и заострились. Череп удлинился, волосы превратились в болотную осоку. Балахон расползся по швам, показывая высохшее тело.

— Ой-ё, — только и вырвалось у меня, когда эта страхолюдина выпрямилась. — Как же тебя жизнь-то невзлюбила…

— Марина, ещё раз! — крикнул Похотун.