Академия попаданок. Третий семестр

Скажу вам честно — идти через строй застывших древстунов было ещё тем удовольствием. Мне казалось, что сейчас кто-то из них обязательно оживет и хлестнет нас по затылкам тлеющим корнем. Да-да, хлестнет и мы останемся здесь стоять, как наглядное подтверждение опасности. Как знак: «Осторожно, во дворе злые древстуны».

Ни один не шелохнулся, пока мы шли. Правда, Пушку пришлось переставить добрый десяток с места на место, чтобы не раздавить. В огромных ладонях древстуны казались деревянными солдатиками. Он их предлагал вообще смести в одну кучу и всех поджечь, но мы от такой идеи отказались — дыма будет много.

Джулия со своими подругами последовали за нами. Не рядом, а на отдалении, чтобы в случае чего успеть победоносно отступить.

Мы же остановились возле вторых ворот. Не могу сказать, что они были красивее или эпичнее первых, скорее они были точно такими же мрачными и неприступными. Шмур постарался найти в них хотя бы щелочку, чтобы заглянуть внутрь, но ему это не удалось. Тогда Пушок протянул руку и трижды бухнул в створ.

Изнутри раздалось ворчание разбуженного человека. Такое можно услышать, если позвонить в три часа ночи в домофон к знакомым и попросить прикурить. Хотя мата не было слышно.

— Открывай, фраер! — крякнул Пушок в ответ. — Открывай, а то хуже будет.

— Хуже тебе будет, если я ворота открою, — раздалось изнутри. — Проваливай, а то я встану, и ты ляжешь!

Голос изнутри был зычным, как будто говорящий произносил слова в большую трубу.

— Открывай, а то вынесу ворота и тебе их вместо ушей приделаю! — рявкнул Пушок.

Я никогда не видела, как злятся великаны, но вряд ли когда захотела бы это увидеть второй раз — лицо Пушка покраснело и сморщилось, как будто он вот-вот расплачется. Руки великана задрожали. Он начал притоптывать, как бойцовский петух на арене, только-только ногой не шаркал. Мы разом прижались к стенам — чтобы не попасть при случае под раздачу.

— Я тебе сейчас сам в одном месте кое-что выдеру, а в другом месте приделаю! — раздалось изнутри.

Я честно пожалела, что мы не остались снаружи, среди милых и невозмутимых древстунов. Судя по накалу страстей и по виду Пушка, нас запросто могли не заметить. Переходить в разряд случайных жертв у нас не было никакого желания, поэтому мы дружно попятились в стороны. Лишь бы подальше от открываемых ворот и от намечающейся драки.

Ворота скрипели также сильно, как и при открытии древстунами. Возможно, это так и задумывалось, вроде психической атаки на нервы. Я вытащила Драконью слезу и попробовала остановить время, чтобы увести своих друзей подальше. Увы, камень снова не отозвался на мои усилия.

Да что с ним такое? Почему он не хочет работать? Неужели окончательно сели магические батарейки?

Мы пятились и смотрели, как перед нами открываются ворота. Из-за черных створок показалась огромная нога.

Я обману вас, если скажу, что нога была верхом очарования. Нет, это была заросшая жестким волосом нога, которая знакома с ногтевым грибком непонаслышке. Следом показался и сам обладатель данного сокровища.

Агапа испуганно икнула. Я поддержала её в столь невинном начинании — сложно не икнуть, когда перед тобой оказываются два Пушка. Да, у второго более приличная одежда, но в целом это был огромный детина, похожий на Дмитрия Нагиева в роли физрука. И теперь два «физрука» стояли друг напротив друга и явно жаждали набить противнику лицо.

Это продолжалось ровно три секунды, а потом ярость на лицах великанов сменилась недоумением.

— Комар? — недоверчиво спросил Пушок.

— Пушок? — таким же голосом ответил второй великан.

Вот если бы сейчас заиграла пронзительная мелодия из фильма «Свой среди чужих, чужой среди своих», то я бы ни чуточки не удивилась — так бы органично она вплелась в объятия этих двух гигантов. Пушок и второй великан явно задались целью задушить друг друга. Только потом я услышала полузадушенные голоса:

— Да мы же с тобой…

— Да где ты пропадал?

— Я тут ваще…

— А я там в натуре…

— А как там маманя?

— До сих пор лупит и бегает по мужикам…

— А я там один…

— Да и я подался на хода…

Попадаться под ноги двум топчущимся колоссам не хотелось даже сейчас, поэтому мы все терпеливо ждали, пока страсти поутихнут.

Похоже, что ждать нам пришлось бы долго, так как Пушок задал первый сакраментальный вопрос, который предваряет долгую задушевную беседу:

— А ты помнишь, братан, как мы голозадыми пацанами тырили яблоки у старого Лютика?

— Эй! — не выдержала я. — Ребята-а-а!

Великаны вздрогнули и разом вспомнили о нас. Пушок посмотрел с извиняющимся выражением лица, а вот Комар взглянул с неприкрытой неприязнью.

— Извини, братан, сейчас я эту мелюзгу по-бырому раздавлю, и мы продолжим базар за жизнь.

Его огромная нога поднялась на высоту третьего этажа. Некрасивая такая нога, грязноватая.

— Не, это мои кореша. Их нельзя давить, — вступился за нас Пушок.

Фух, прямо камень с души снял. Я уже успела мысленно попрощаться и с жизнью, и с надеждой, и с верой, и с любовью. Даже успела Джулии крашеные лохмы повыдергать напоследок. Тоже мысленно.

— Братан, но это моя работа, — развел руками Комар.