Академия последних рубежей

Захотелось бежать куда глаза глядят. Немедленно, прямо сейчас! Даже не взяв с собой ничего из вещей! Плевать, она все еще маг, ее заказчики связываются с ней через абонентский ящик на центральном почтамте, а ходы на второй план есть не только в родовых особняках. Она снова сможет брать заказы и прокормит себя до поступления в академию, ну а забрать оттуда студента невозможно без его на то воли, ведь правда? Правда? Нужно бежать. бежать.

Имоджин остановилась, глубоко вздохнула и прижалась всем телом к холодной стене.

Стоп. У нее есть еще три дня. Вещи бросать ни к чему, она успеет собраться.

И еще есть Алессар. Будущий муж обязан вмешаться в дикие планы опекунов! В конце концов, это и его дело тоже!

Она снова сделала глубокий вдох и задержала воздух в легких, чувствуя, как сердце постепенно начинает биться медленнее.

Да. Алессар.

Прежде чем паниковать или планировать бегство, нужно поговорить с ним. И тогда, может быть, вовсе не придется ни о чем беспокоиться.

Имоджин крадучись покинула восточное крыло и почти бегом бросилась к себе. Перед разговором с Алессаром необходимо было привести в порядок прическу и сменить одежду. Отправляясь на второй план мира, Имоджин преображалась, чтобы слиться с его обитателями. Свалявшиеся волосы, пыльная шляпа, тусклая бесформенная одежда, вся в заплатках и пятнах. Жених бы этого не потерпел — даже с оглядкой на отчаянное положение будущей супруги.

А с мнением жениха приходилось считаться.

***

Имоджин пыталась успокоиться, убеждала себя, что спешить пока некуда, но нервозность завладевала ею все сильнее с каждой минутой. Она даже не выдержала и вызвала теневое такси. Дороже обычного, зато быстрее.

Впрочем, его тоже пришлось ждать почти целых полминуты, стараясь слиться с высокой оградой дядюшкиного сада, кутаясь в плащ и вдыхая влажный, напитанный холодной водяной взвесью воздух. Дождя не было. Только морось оседала на ветвях прозрачными каплями и не давала просохнуть стенам и крышам. Солнце на первом плане мира не показывалось никогда. Это была плата за возможность разделить мир на два слоя и изгнать всю голь и нищету прочь, подальше от аристократических городов и чистеньких, добротных домов обслуги — на второй план.

Наконец теневое такси вынырнуло из густой полутьмы. Казалось, угловатая машина без колес, зависшая в полуметре над дорогой, появилась прямо из сада. Может, так оно и было. Только водители знали, какими путями передвигаются их быстрые машины. И в тени чего они могут проскользнуть. Хватит ли им тени одного дерева? Тени человека? Тени от пряди волос, спадающей на лоб?

Алессар жил в другой стороне центрального квартала, в конце Весеннего проспекта. Особняк семьи Хантарде, темная, источенная временем и дождями груда древних камней, возвышался на углу, как неприступный бастион. Но в окнах, еле заметный из-за толстых стен, горел свет. На первом этаже — в кабинете Алессара.

Имоджин крепче сжала пальцами отвороты пальто.

Такси остановилось в тени ограды. Ближе его не подпускала защита особняка. Расплатившись, Имоджин вышла. Ее защита пропускала в любое время.

Мир перед глазами немного плыл, и все еще мелькали смазанные полосы — все, что можно было разглядеть в окно во время поездки в тени. Острые, похожие на замершие когти гигантского существа башенки на углах показались сплошным частоколом. Имоджин потянула за дверную ручку — и вдруг столкнулась с Алессаром лицом к лицу. Тот на ходу застегивал тонкий плащ и явно куда-то спешил.

Она вскрикнула. Алессар удивленно поднял брови. Кажется, он был не очень доволен.

— Имоджин? Что вы здесь делаете?

Голос, холодный и нервный, звучал учтиво, как обычно.

— Мне грозит опасность! — выдохнула Имоджин и прошла в холл, не дожидаясь приглашения. — Простите, если помешала. Я... могу подождать.

Это церемонное «вы», которому абсолютно не мешали страстные поцелуи вдали от людских глаз!

— Нет, говорите, — Алессар уже заметно злился. Впрочем, как всегда, когда его планы что-то нарушало. — Меня вызывает Канцлер. Возможно, придется отлучиться на несколько дней. Да не молчите вы!

— Опекуны хотят отнять у меня магию! — выпалила Имоджин. Он торопился и торопил ее, заражая своей нервозностью и не давая подумать, как лучше сказать. Таким уж он был человеком — вечно на нерве, вечно в ожидании удара, почти истеричный, почти женственный, непринужденно балансирующий на гранях этих «почти». И как ни странно, это лишь придавало ему притягательности.

— Что? — Алессар хмурился, глядя сквозь нее. — Опекуны? Почему вы пришли с этим ко мне? Послушайте, если у вас ничего срочного.

Он шагнул к двери. Имоджин преградила ему путь.

— Нет, стойте! Вы меня не слышите! Опекуны! Собираются! Провести ритуал! Чтобы забрать всю мою магию и отдать ее Эртену! Навсегда! Алессар, я пришла к вам за защитой! Да Темные твари, вы же станете моим мужем! Не дайте им забрать мою магию, кайасы вас задери!