Академия превращений

В академии было не намного легче. Нас отвели в маленькую лабораторию рядом с деканатом и заставили пересказать все, что случилось в Янтарном бельведере. Несмотря на наводящие вопросы, рассказ получился непоследовательный, рваный. Многие девочки уже не могли сдерживать эмоции, поэтому мастер Горацик решил больше нас не мучить. Маришка тихо плакала на плече у Раса, с другой стороны к нему прижималась я. Он уже снял окровавленный пиджак и сидел в рубашке, рукава которой из-за его преображений теперь больше напоминали длинные лоскуты.

Мы знали, что Славика и Фила забрали в медпункт, а про остальных еще ничего не было известно. Их хоть расколдовали? Что теперь будет с Леной и Тимом? Помогают ли раненному Руди? Как такое вообще могло произойти? Несмотря на встречные вопросы, Горацик не торопился делать выводы. Он собрал для проверки наши конспекты с новыми формулами, чтобы отыскать фатальную ошибку.

Скрежетнув металлической дверью, в лабораторию зашла мистрис Хегген.

– Не вставайте, – отмахнулась она, когда студенты машинально собрались поприветствовать ректора. – Здесь все целы, я надеюсь?

– Мы в полном порядке, испугались только немного, – ответил за всех Рас.

– А что с ребятами? Их можно навестить? – осмелели девочки.

Мистрис Хегген ответила сдержанно.

– К ним сейчас нельзя, с ними занимаются специалисты.

И больше ничего.

– Пока никаких подробностей, – отрезала ректорша. – Отправляйтесь в общежитие, к вам скоро придет мистрис Томаски. Чтобы сегодня я в академии никого из вас не видела.

– Но у нас еще две пары и тренировка…

Мастер Горацик тут же отбил не вовремя проснувшуюся тягу к знаниям.

– Вы уже отзанимались.

Мы не стали спорить. Остается только идти в общагу и там ждать психологичку. Может, она хоть что-нибудь расскажет, чисто по-человечески.

В растрепанных чувствах первокурсники покидали стены академии.

Все уже ушли, а мне пришлось ждать, пока Маришка вытрет черные от туши слезы и налюбуется на свои красные глаза в карманное зеркальце.

Едва мы подошли к лестнице, как из-за поворота вылетел белобрысый парень, невероятно похожий на Филиппа, и чуть было не сбил Маришку. Она с испугом вгляделась в его лицо.

– Финеас?

– Мне Николис все рассказала! – нетерпеливо воскликнул парень. – Вы что с ним сделали?

– Это не мы, Филипп сам, – зачем-то начала оправдываться подруга. – Он Славика спас, герой.

У Финеаса было противоположное мнение.

– Придурок!

И побежал вниз по лестнице, перепрыгивая через ступени.

– Мрак, – прокомментировала я, глядя ему вслед.

– Это он на нервах, – заступилась за него Маришка, – за младшего брата переживает. Надеюсь, его пустят в медпункт.

Звонко цокая каблуками, нас обогнала Аделина и, держа перед собой цветастую жестяную коробочку с чаем, зашла на кафедру общего преобразования.

Хотели, как хорошие девочки, прошмыгнуть мимо кафедры, но женский плач заставил нас притормозить в опасной близости от приоткрытой двери.

Интересно, там много народу?

– Тьма знает что творится, – первая эмоциональная фраза, которую я услышала от мистрис Хегген. – Нам повезло, что в этой подгруппе был мальчик с крупицей целительского дара, иначе все могло закончиться гораздо печальней.

И спустя пару секунд добавила:

– Но и он тоже пострадал. Пришлось вызвать из города дополнительных специалистов.

Беспомощные всхлипывания усилились.

– Это я виновата, я! – не своим голосом запричитала Николис. – Я составила это проклятое расписание! Не надо было ставить пару так далеко от академии, а если бы мы не успели?..

– Ты не виновата, Ирма, откуда тебе было знать, ты же не ясновидящая.

О, так там еще и мастер Горацик! Будет нехорошо, если нас застукают за банальным подслушиванием. Я тронула Маришку за плечо, но она лишь сердито пригрозила мне пальцем.

Тем временем безутешная мистрис Николис продолжала посыпать голову пеплом.

– Хотела, чтобы молодняк позанимался на свежем воздухе… А тут еще Славик…

– Думаешь, Валек бы уцелел? Ты видела, как он общается со студентами? Сам бы и спровоцировал, он и в морду дунуть, и за хвост дернуть может.

– Кстати, а почему занятие вел аспирант? Где Валек? – строго поинтересовалась Хегген.

Я на секунду зависла. Валек – это Бартос?

Николис с Горациком вспомнили, что сегодня его не видели, а секретарша еще и уточнила, что в деканат он не звонил.

Куда же он подевался?

– Давайте я вам заварю чай с ромашкой, – предложила Аделина. – Или с мятой, чтобы немного успокоиться.

– Ромашки с мятой явно будет недостаточно, – возразил Горацик.

Но от чая никто не отказался, и вскоре я услышала, как секретарша застучала чашками.

Преподаватели заговорили вполголоса, я безуспешно старалась отлепить Маришку от кафедры. Вот поймает нас ректор, мало не покажется!

– Может, ребята были невнимательны и не смогли контролировать свое сознание, – высказала предложение Аделина.

– Если бы ты была метаморфом, то даже мысли бы такой не допустила, – мягко пояснил Горацик. – Сохранять человеческий разум при анималистических преобразованиях – это наш дар, притуплять сознание или заменять животным мы обучаемся специально, и такие техники на первом курсе не проходят.