Академия проклятий и любви (СИ)

Почему-то сейчас упоминание матери выбило из колеи. Она всегда была каким-то эфемерным образом, а сейчас о ней говорят, как о ком-то реальном. Это не укладывалось в голове.

— Как у нее дела? — спросила Леонора.

— Я не знаю. Я никогда её не видела.

— Неужели? — сделав удивленное лицо, уточнила преподавательница.

Только вот от меня не укрылось, что удивление это было фальшивым. Леонора совсем не была удивлена. Я захотела спросить её напрямую, но не сделала этого… Я не хотела ничего знать.

В моей жизни все было четко и ясно, только отношение к матери было всегда неустойчивым и сумбурным. Я и ненавидела её, и любила… болезненной любовью, граничащей с обидой. А еще я пыталась её понять. Возможно, я и поступила сюда просто для того, чтобы её понять, чтобы найти ответы. Но, с другой стороны, я боялась этих ответов. Что, если они могут все изменить? Или всё обесценить?

— Да, она бросила нас, когда я была совсем маленькой. — сказала я.

— Печально слышать, — вздохнула Леорнора, избегая встречаться со мной взглядом.

— Да, я могу идти?

— Конечно.

Когда я почти вышла из аудитории, преподавательница нерешительно и поспешно сказала:

— Лина была хорошей женщиной, прекрасным другом и превосходным магом. Если она бросила свою семью, то исключительно по уважительной причине. Коралина, не держите на неё зла, прошу вас.

Я вылетела из аудитории, чувствуя, как бешено колотится сердце, а в голове роятся новые вопросы.

Я догадывалась, что в академии, которую закончила мама почти двадцать лет назад, я как-то соприкоснусь с образом этой женщины, что бросила меня и обрекла на ненависть отца. Но я и представить не могла, что будет так сложно.

Я вернулась в комнату в подавленном состоянии. Было ощущение, что запертые навсегда уголки моей души разворотили и всё только усложнилось. Я увидела Эсму, которая снова куда-то собиралась.

— Ты опять на свою вечеринку? — спросила я. — А не рано?

— Чем раньше я уйду, тем раньше я приду. Кстати, что такого хотела от тебя эта старушенция? Она мне так не понравилась, ужасно нудно говорила.

— Она меня просто с кем-то перепутала, — ответила я и не удержалась от нравоучения. — А ты случайно не хочешь заняться докладом? Это ведь важно. Мы можем сходить вместе в библиотеку. Хоть узнаешь, что это такое.

Мне почему-то захотелось помочь сестре. Все-таки будет чуть жаль, если она схлопочет проблемы с учебой в первую же неделю.

— И да, об этом… — Эсма вдруг отложила косметичку и развернулась ко мне. — Тебе действительно пора в библиотеку. Два доклада сами себя не сделают…

— Два доклада? — я сразу поняла, на что намекает Эсма. — А ты случайно головой нигде не ударилась? Я не буду делать за тебя доклад, даже не проси… — Я фыркнула и почти засмеялась от такой наглости.

— Я давно хотела с тобой об этом поговорить. Понимаешь, Лина, ой, прости, — она ухмыльнулась. — Понимаешь, Кора, тебе же лучше, чтобы я продолжала здесь учиться. Потому что мы с тобой одно целое, мы с тобой сестры. И если из академии вылечу я, то вылетишь и ты.

— Что за бред, Эсма? — я скептически выгнула бровь, не понимая, что она имеет в виду.

— Это не бред. Это предупреждение о том, что одна домой я не поеду. У отца здесь большие связи, и поверь мне, если я его попрошу, то он сделает так, что ты не будешь здесь учиться.

Мне показалось, что я ослышалась. Слова сестры были настолько двуличными и мерзкими, что мой мозг просто не хотел их осмысливать.

— Отец так не сделает.

— Сделает. Во-первых, он мне ни в чем не отказывает, а во-вторых, он всегда хотел выдать тебя замуж. Ему даже выгодно выдать тебя за какого-то там богатенького вельможу. Так что… Сама понимаешь.

— Какая же ты отвратительная… — выдохнула я.

— Я такая, какая есть. И признай, ты ведь мне завидуешь. Потому что такой, какая я, ты никогда стать не сможешь. Для этого ведь нужно быть любимым ребенком.

Её последние слова затянулись вокруг моей шеи невидимой удавкой. Я с ненавистью посмотрела на Эсму, сдерживаясь, чтобы не залепить ей пощечину.

— Я, кстати, написала отцу. Сообщила, что у нас все хорошо и попросила его дослать твой оставшийся чемодан. Видишь, какая я хорошая и заботливая сестра. — она усмехнулась. — А ты мне грубишь… Получается, тебе все-таки придется спасать мою задницу. Потому что, спасая меня, ты спасаешь себя, сестренка. И будь добра мой доклад сделать поинтереснее и попроще. Не скучай!

Я отмерла только тогда, когда за Эсмой закрылась дверь. До этого стояла истуканом, сгорая от бессильной ярости и страшного осознания, что я не в силах противостоять сестре. Я опустилась на ковер и прижала ладони к губам, чтобы сдержать беззвучные рыдания.

— Ты не заплачешь, ты не заплачешь, ты не заплачешь, — зашептала я, как мантру.

Я уже столько лет не плакала, поэтому сейчас слез бы себе не простила. Я вскочила на ноги и пошла к выходу. Мне было невыносимо находиться в комнате, пропитанной духами Эсмы.