Академия противостояния

Дедушка так и не узнал, что в одной из отдалённых деревушек у него росла дочь, которая, как оказалось, практически не унаследовала магического дара родителя. Лишь отдалённо цвет волос (у неё они были русо-пепельными), сиреневые глаза, которые являлись визитной карточкой этого рода, да изящная кость напоминали о знатном происхождении. Правда, глаза у неё были очень светлыми, отражая малую степень владения даром, зато её сыну повезло больше. Том взял от могущественного предка и более насыщенный, соразмерный магическому потенциалу, оттенок радужки, и платиновый цвет волос, и силу, да и чертами лица был схож с ним даже больше, чем его кузен Шон. Уровень магии, конечно, пока не такой высокий, как у двоюродного брата, и краснеть начнёт лишь после усиленных тренировок, но это и не удивительно, если учесть, что Далтон рос вдали от родного источника.

Бабушка Дона, которую временный возлюбленный обучил грамоте, после расставания по мере возможности следила за его жизнью, читая заметки об аристократических семействах в нарядных листовках, что время от времени поставлялись в местную библиотеку, да сама растила дочь Рину. Та была слаба здоровьем, так что матери приходилось оберегать её от тяжёлого труда и всё тянуть на себе, но зато девочка выросла красавицей и встретила хорошего человека, который дал их общему сыну фамилию Далтон. Отца Том очень уважал: глава семейства тяжело работал, но жену очень берёг, а сыну дал свободу развивать унаследованную силу.

Том, зная о своём происхождении, к аристократии относился прохладно и считал, что всего можно достичь своим трудом. Вот и учился как проклятый, штудируя все книги, которые попадали ему в руки, развивал физическую силу и выносливость, частенько ходил на охоту, практикуясь в стрельбе из лука, неплохо орудовал ножом и, разумеется, совершенствовал владение магией. Последнее он старался не афишировать и окружающим демонстрировал лишь крупицы силы, не желая привлекать слишком много внимания.

Смерть бабушки подкосила мать, и та слегла. Тому как раз исполнилось семнадцать, уровень его магии был где-то жёлто-оранжевым, и он, параллельно помогая отцу и штурмуя полки ближайшей библиотеки, стал тренироваться, чтобы отправиться с наёмниками в рейд. Там платили прилично, хоть и приходилось рисковать головой, но матери нужны были лекарства, которые стоили недёшево.

Отец сначала заупрямился, не хотел отпускать, но Том посмотрел на бледное лицо мамы и сказал свое веское мужское слово. Да, там опасно, да, он может не вернуться, что окончательно сведёт мать в могилу, но если рейд пройдёт успешно, то появятся средства и на лечение, и на ремонт хибары, в которой гуляют такие сквозняки, что подкосят и здорового мужчину, а зима близко… В общем, Сэм Далтон вздохнул, дал добро и только посетовал, что сам имеет лишь крупицы силы и не может пойти вместо сына.

Первый раз было тяжело и страшно, но Том выдержал, не спасовал и заслужил уважение напарников по отряду. А ещё принёс домой кругленькую сумму, позволившую прожить некоторое время и поддержать здоровье матери. Однако деньгам свойственно заканчиваться, и за первой вылазкой последовала вторая, а затем и третья…

А ведь совсем недавно жизнь была хоть и тяжёлая, но стабильная. Работай себе в поле, продавай в ближайшем городке изделия ручного труда, получай заслуженные гроши — и коротай время до смерти. Никто тебя не замечает, не поливает грязью. Но однажды приехал пожилой мужчина — и бабушка будто помолодела. Гостем оказался Мос Талмуд, управляющий семьи Кирис, который сообщил, что хозяин прислал его справиться о подруге далёких дней.

Балтар Кирис был болен и чувствовал скорую кончину, но перед тем, как отправиться в последний путь, хотел по возможности исправить ошибку юности и, если у него есть внебрачный ребёнок, признать его и принять в семью. А уж когда дед через управляющего узнал, что имеет талантливого внука, то прислал трогательное послание и обещал в скором времени навестить обретённое семейство и привезти все полагающиеся документы.

Но не вышло. Старик Кирис скончался до того, как успел оформить бумаги, о чём со слезами на осунувшемся лице поведал Талмуд. То ли переволновался перед грядущей встречей, то ли просто время его пришло, то ли ещё что… Том тогда не знал, что чувствовать. Дедушка, которого он никогда прежде не видел, уже потихоньку стал занимать место в сердце, но теперь…

А потом явилась примечательная пара: отец и сын. Платиновые волосы и сиреневые глаза не оставляла сомнений, кто именно пожаловал в их хибару. Ой, сколько тогда на них вылилось грязи… Конар Кирис, единокровный брат матери, несколькими изящно-надменными фразами обхаял их семейство, которое якобы вознамерилось влезть в чужую семью. Его сын Шонар ходил по бедному жилищу с презрительным пренебрежением, а уж когда они оба увидели юного Тома… грязи полилось ещё больше.