Академия Ранмарн

Слезы текли по щекам и падали на стол, бросая брызги на руки… А слова давили горло, не желая вырываться, подавляемые разумом и волей. Хранящий снова сжал мои ладони, на этот раз сильно и безжалостно, и его голос беспощадно уничтожил то, на что я еще смела надеяться:

— Лирель, это твой долг! Долг! Отныне твои желания не имеют значения! Ни желания, ни стремления, ни надежды! Твоя задача — сделать все, чтобы Киен Шао был счастлив и чтобы с каждым днем он становился лучше. Слышишь?! И у тебя нет права на ошибку, Лирель! Ты выполнишь свой долг!

Спазм сжал горло, я была не в силах остановить слезы, и тогда хранящий Адан заговорил иначе:

— Сегодня я увидел ту, прежнюю Лирель Манире, которая рыдала над экспозицией с нарийскими детьми. Увидел таларийку, которую разрывают сомнения в правильности современного режима власти, не отрицай, я вижу это! И это недопустимо! Сомнения ведут к поражению, Лирель!

Мне осталось лишь виновато опустить глаза.

— Лирель, ты дочь Талары, ты должна быть Светом Талары, и поверь — Киен Шао сделал абсолютно верный выбор, потому что я не знаю иной женщины, которая сумела бы стать его достойной спутницей! Лирель, ты сильная, ответственная, умная, ты прирожденная знающая и как никто другой понимаешь, что необдуманные, спонтанные и основанные на эгоизме решения могут привести к необратимым последствиям! Забудь о себе, забудь о прежней жизни, отныне твоя жизнь — это Киен Шао! Твои мечты — это его мечты! Твои желания — это его желания! Твои победы — это его победы! Ты стремилась быть идеальной знающей, отныне ты должна стремиться быть идеальной спутницей! И ты станешь идеальной для Киена Шао! Это твой долг, Лирель. Долг! И ты выполнишь свой долг!

Я слышала… все слышала, а так хотелось закрыть уши руками и забыть о сказанном. Просто забыть, не думать, не осознавать этого огромного груза давящей ответственности… Долг… наш вечный неоплатный долг перед Таларой!

Внезапно хранящий отпустил мои ладони, а я отрешенно услышала вопль Саньки:

— Атакующим никогда не быть первыми, ведущие — вот цвет таларийской расы. Элька, я первый!

Ведущий стремительно подошел ко мне, не замечая, как сладкие капли тающей фигурки Саояна стекают по рукам. Зато это отчетливо видела я, даже сквозь пелену слез… И то, как Агейра с шоколадным образчиком кессарийского дворца самым коварным образом подставил ему подножку… А Агейре молчаливо, но уверенно преградил дорогу Даган… О Великие Свидетели, за что мне все это???

Пока я поспешно вытирала слезы, выяснилось, что атакующие и ведущие — это извечные соперники, и теперь… Как оказалось — беззвучно драться умеют не только атакующие.

— Обучающиеся! — Мой полный гнева голос заставил прекратить потасовку, но поздно.

Хмуро осмотрела испачканные лица, руки, мундиры и даже волосы… И ладно, ведущие — там коротко стриженные ежики, а вот атакующие со своими разноцветными волосами… Обойдя замершую после моего крика толпу, инор Триме из группы «Атакующие» подошел и с самой счастливой улыбкой протянул мне шоколадного дракончика.

Машинально взяла, искренне произнесла: «Спасибо, хоть что-то приятное за весь день!» — и возвратилась за столик. Обучающиеся устыдились, понабирали еще сладостей и расселись, не забыв прихватить и чашки с чаем по своему вкусу. Ведущие и атакующие не смешивались, подчеркнуто игнорируя друг друга. Как дети…

Мы с хранящим сидели молча. Я, не глядя на него, отрывала кусочки от дракончика и запивала сладкий шоколад горьковатым отваром… Мне нечего было ответить. Как сказали бы древние: «Зерна брошены, остается ждать всходов». И я понимала, что всходы будут, хранящий Адан всегда умел влиять на меня самым правильным образом, и я осознала это, но принять не желала.

Когда дракончик лишился всего хвоста, отставила обезображенную съедобную статуэтку, резко допила чай и поднялась, не в силах больше здесь находиться.

— Обучающиеся, ожидаю вас на платформе.

С этими словами стремительно покинула гостевую таларийского хранилища. Уже на выходе меня остановили слова хранящего Адана:

— Маноре Манире, вы знаете, что я прав.

Заставила себя остановиться и посмотреть на того, кто отчетливо видел мои страдания.

— Знаю… — тихо ответила я и вышла.