Академия расхламления. Квартира с сюрпризами

Плакаты заняли свое место в сумке, а я продолжила шарить в комоде. Первый ящик ополовинился, и я принялась за второй. Там тоже тетрадок хватало. Я продолжила сортировку, скидывая в раздувшуюся сумку откровенно ненужное. Места уже не хватало, и я решила набивать рюкзак. В конце концов, папа вряд ли отдаст мне много книг, это я была чересчур оптимистична.

Ой, маленький блокнот с карточными гаданиями — я в восьмом классе увлекалась. Даже записывала расклады подругам на каких-то мальчиков. Где те подруги и те мальчики?

Ой, а вот письма от девочки, с которой я познакомилась, отдыхая на Черном море. Мы пообещали быть подругами навек и даже переписывались, но наша дружба сошла на нет уже после трех писем. Неинтересны нам были увлечения друг друга. А на море мы поладили, потому что там больше общаться-то было не с кем. Я взяла письма в потертых конвертах и тоже сунула их в макулатуру. Сама себе удивилась. Раньше я бы подумала — это же письма! Раритет, артефакт! История, можно сказать, свидетельство об уходящей эпохе. Но на самом деле я бы про них и не вспомнила, если бы сейчас не обнаружила случайно. А истории пусть достанутся другие, более интересные письма.

Ого, мой личный дневничок. Я открыла страничку, увидев на внутренней стороне обложки незатейливый стишок:

Закрой тетрадь!

Зачем открыл?

Ведь ты у Ани не спросил.

Под стишком был нарисован довольно суровый череп со скрещенными костями, похожий на те, что рисовались на трансформаторных будках — «Не влезай, убьет!»

Я перелистала странички.

«12 марта. После праздника Серега не обращает на меня внимания. Делает вид, что я ему безразлична...»

Ох, ну и дурочка же я была! Надо же было запасть на Серегу из параллельного. Я как-то наткнулась на него в соцсетях. Репосты тупых шуток «ниже пояса», фотографии с растопыренными пальцами. Да он и в школе был не подарок, что я в нем нашла — до сих пор для меня загадка.

«18 марта. Задолбали. Опять надо сидеть с Машкой, она ходит и ноет, как маленькая...»

Я покраснела и бросила в сумку дневник, потом вытащила и для верности разорвала страницы — пополам, потом на неровные четвертинки. В этот момент, когда я уничтожала вещественное доказательство моих дурацких подростковых страданий, в комнату вошла мама и с интересом посмотрела на мою макулатуру.

— Ох, как много набралось! — Она приподняла рюкзак. — Тяжелый. Может, книги в другой раз возьмешь? И так много...

Она потянулась к сумке и выудила тетрадь.

— Ой, а зачем ты выбрасываешь? — Мама сосредоточенно листала сборник тестов по алгебре и геометрии за девятый класс, с подклеенными скотчем страничками. — Может, Машуне пригодятся еще. Ей же столько сдавать, ужас просто!

— Мам, у них же программа уже сменилась, — возразила я, забирая книжку, но мама уже доставала из сумки мой дневник.

— А это зачем выбрасываешь? Это же память! — нахмурилась мама, вытащив еще и тетрадь. — Смотри, какой у тебя почерк был. Оставь. Вот будут у тебя дети, покажешь им, как мама писала в их возрасте.

— Ну, это еще когда будет. — проворчала я. Мысль хранить всю эту кучу дневников еще лет восемь-девять ради сомнительного удовольствия показать ее гипотетическим детям-школьникам, меня не радовала. — Можно же сфотографировать! — осенило меня. — Я сфотографирую, мам, и фото сохранятся. Будет память.

— Фото — это ненадежно, — не согласилась мама. — Вот сломается у тебя компьютер или телефон — все фото и пропадут. А тут настоящая тетрадь, потрогать можно. Ну оставь.

Я стояла, сбитая с толку. Я не ожидала, что мама начнет меня уговаривать оставить любую мелочь. В душе начала расти жалость к вещам. Ну что мне стоит их оставить. Они мне не мешают. Может, и пусть лежат? Лежали же столько лет.

Но я ведь уже решила!

— Мам, — сказала я осторожно, — эти вещи могут пригодиться, а могут и нет. Если я их сдам сейчас, они могут помочь собрать средства на лечение детям.

— Ну можно же что-нибудь ненужное отдать, — настаивала на своем мама.

— Ненужное? — спросила я. — Тогда давай мне это ненужное, я с удовольствием сдам.

— Все равно, — мама вытащила несколько тетрадей, — давай хоть это оставлю. Когда у тебя дети родятся, благодарна будешь!

— Мам, ну вот я никогда не видела твоего дневника, — продолжила спор я. — И как-то ничего, живу. У нас ведь фото семейные есть, это куда интереснее оценок.

Мама продолжала перебирать тетради, вытаскивая одну за другой. Я потянула изрядно полегчавшую сумку на себя и застегнула рюкзак.

— Мам, ну хватит!

— Ладно, — нехотя согласилась та, собирая спасенное в аккуратную стопочку. — Раз тебе мешает, я на антресоли уберу или еще куда. Найду место.

Честное слово, надо было порвать эти тетрадки, как дневничок. Тогда бы мама, наверное, огорчилась, но смирилась.

— Давай лучше колечко поищем, мам, — примирительным тоном произнесла я.

— А я уж искала, искала, не нашла. Найдется, значит, в другой раз. А ты уже подумала, как ты эту тяжесть понесешь? — спросила мама. — Надорвешься же!

Я приподняла одновременно и рюкзак, и сумку. Терпимо.

— Лучше давай папа тебя подвезет, — предложила мама. — Олег, ты Аню отвезешь домой? У нее сумки тяжелые!