Академия расхламления. Квартира с сюрпризами

— Хорошо. Вот, смотри...

Я показала Саше отложенные вещи, и она принялась их осматривать. Макулатуру она сразу сказала, что заберет, отрезы ткани пообещала завезти в рукодельный кружок при нашем доме культуры.

— Они там бесплатно с детьми занимаются. А материалы дорогие. Если не жалко, могу тоже забрать.

— Забирай, — сказала я. — Не жалко. Ты еще вот, посмотри, эти штуки — давление мерить...

Сашка ловко проверила на мне исправность этих приборов и забрала их для дома престарелых. Для него же я отдала старые шашки, шахматы и домино.

— Слушай, а телевизор-то тебе нужен? — спросила вдруг Саша, словно только сейчас заметив эту громадину.

— Да не особо... — сказала я.

— Ну, может, ты продать его хочешь, — сказала она. — А то я бы тоже отвезла в дом престарелых, там сломался.

— А ты его унесешь? — спросила я.

— Да легко, — сказала Саша, улыбаясь. — Ну, не одна, а с сестрой запросто утащим. Хочешь, я у тебя его выкуплю? Тина говорила, тебе сейчас деньги нужны.

— Да я работать уже устроилась, — сказала я. — Я, конечно, выставила его на продажу, но, знаешь. Сможешь забрать — забирай, бесплатно отдам. Я хочу побыстрее от всего громоздкого избавиться, а то еще сто лет разгребать буду.

— Спасибо! — Саша просияла. — Ты столько всего отдаешь, я тебе фото пришлю потом, как твои вещички пользу приносят.

— Давай, — обрадовалась я. Пару дней назад я увидела в блоге Марины свой бывший шкаф, преобразившийся до неузнаваемости, — она перекрасила его в темно-зеленый, нанесла на дверцы золотистый растительный орнамент, заменила ручки. И даже чуть-чуть искусственно состарила краску — не знаю, как правильно называется такой эффект. Да уж, был бы шкаф таким — я бы с ним не захотела расставаться!

Перетаскав в прихожую все вещи на отдачу, кроме телевизора, мы с Сашей уселись на кухне. Я посмотрела на свой забитый коридор и удивилась — сколько же вещей покидает мой дом, а простором все еще не пахнет. Саша же прикидывала объем машины (объема багажника, само собой, уже не хватило бы, но Саша рассчитывала заполнить задние сиденья.

— Если хочешь, могу ненужную посуду еще взять, мы хотим через неделю объявить сбор,

— предложила Саша. — Хорошую передадим нуждающимся, а щербатую и надколотую — одной рукодельнице. Ты бы видела, что она из битых тарелок творит, смотри!

Саша достала свой смартфон и показала мне страничку, пестревшую фотографиями украшений. Броши в виде разных птичек с диковинными узорами, изящные браслеты из цветных овальных пластинок, оригинальные серьги, кулоны на длинных цепочках, даже рамка для фото, искусно выложенная мозаикой.

— Это все из разбитой посуды? — спросила я.

— Ну да. Только у нее материалов не хватает, у нас же не Москва, мало кто приносит. Обычные люди не часто посуду бьют, тем более не станут копить большой пакет. Так что, если хочешь, переберем твою.

— А давай. — Я вздохнула, поскольку было немножко жаль расставаться с хорошей посудой. Но ведь для меня самой ее слишком много, в одном буфете три большие стопки тарелок.

— Ты, если не готова сдать, не сдавай, — уловила мой вздох Саша. — потом подумаешь и переберешь.

— Нет, я хочу посмотреть. Мне кажется, у меня и правда много лишнего.

Перебрав полки, мы с Сашей отобрали десяток надколотых тарелок и две кружки с отбитыми ручками. Еще я отдала старую алюминиевую посуду — две кастрюльки очень обшарпанного вида и пучок ложек и вилок. Как я раньше не додумалась от нее избавиться? Еще я отдала две эмалированных кастрюли со сколотой эмалью, а в отсеке под духовкой нашлись три сковородки, которые я тоже вручила Саше. Две были с исцарапанным тефлоновым покрытием, а третья с железной ручкой, которая явно будет нагреваться при готовке. Еще, по наитию, я вынула из ящичка два венчика для взбивания, потому что у меня их, оказывается, четыре.

— Все, теперь можно и чай. Ой, ты же не пьешь пакетированный? — вспомнила я. — Давай заварю рассыпной. Черный, зеленый? Есть еще с какими-то фруктами, алтайский с травами... — Мои глаза бегали по невскрытым упаковкам дареного мне чая.

— Да любой, какой там у тебя уже вскрытый, — пожала плечами непривередливая Саша.

Я налила чаю нам обеим — Саше в большую желтую кружку, с эмблемой чайного бренда, а себе в свою любимую, с вишенками.

— Представь себе, — говорила Саша, прихлебывая чай, — в Москве начали принимать бумажные одноразовые стаканчики. Пилотную партию собирают. А еще пластиковые карточки, представь себе, щетки зубные, даже палочки деревянные — от суши и мороженого. А у нас. Вроде не так далеко от столицы, а отстаем в экоинициативах!

Я вспомнила, как Тина подшучивала над соседкой по квартире: “Ты в Москву переедешь только для того, чтобы барахло сдавать на переработку!”

— А ты не хочешь переехать в Москву? — спросила я.

— Да и хочется, и. — Саша махнула рукой, не желая озвучивать причину. — Хотя у меня знакомая собирается в своем магазине благотворительном открыть площадку для сбора редко принимаемого вторсырья. Так что, может быть, и у нас все улучшится. А, еще чеки, представляешь?

— А что такого в чеках? — удивилась я. — Это же просто бумага!