Академия Ринвуд. Ученица темного мага

…Удар. И еще. И еще один. Великан натужно сопит – он не успевает отразить их все. Но его снова и снова спасает толстая броня. И вот уже он идет вперед, поднимая над головой свое страшное оружие. Меч первого бойца сверкает на солнце, выпадая из ослабевших пальцев. Сколько еще шагов назад можно сделать перед тем, как упрешься спиной в Белую Скалу? Ее стоило бы назвать Красной Скалой – сколько же здесь было убито таких же молодых и глупых…

– Готова! – Амалия тряхнула головой. – Что угодно, профессор. Только спасите Алекса!

– Что ж, – тихо произнес Коннери. – Пусть будет так.

И воздух вокруг взревел, наливаясь Силой. Деревья метнулись навстречу, сплетаясь в уродливый черный клубок из стволов и ветвей. Заснеженная дорога под копытами Грома пошла рябью, стягивая долгие мили в ярды, словно кто-то из древних титанов играючи комкал расстояние и само время огромными пальцами. Мир не выдерживал, трескался и рвался на части, и между осколками бытия плескалось черное и страшное ничто. Воющая пустота, Хаос, который был здесь еще до того, как Создатель произнес первое в мире Слово.

– Отец Всемогущий, – зашептала Амалия, – спаси нас…

Она поднесла руку к лицу. Кровь. На щеках, на губах – везде. Глубоко в груди что-то рвалось и лопалось. Как будто струны лютни. Порвется последняя – и все. Тьма жадно высасывала из Амалии последние силы. Где взять еще хоть чуть-чуть? Чтобы успеть спасти Алекса. И посмотреть на него – хотя бы одним глазком. Хоть немножечко! А после этого можно будет отпустить все и рухнуть в снег изломанной и высушенной мертвой куклой…

– Это твоя Сила, девочка. Вот же она, прямо здесь.

Тьма? Хаос? Да, в них много, бесконечно много Силы – не случайно Коннери с такой легкостью правит конем в этой душной тишине без конца и без начала – это его стихия, он может насытиться ею. Значит, и она, Амалия, может? Ведь выбор сделан, и теперь это и ее Сила тоже!

…Он пытается подняться на ноги, но уже не может. Руки в кожаных наручах подгибаются, проваливаются в снег почти по локоть. Холодно. Но уже совсем не страшно. Тот, другой, подходит все ближе. Ему тоже тяжело – хрипит, плюется, но все же шагает, гремя доспехами. Его тень заслоняет солнце. Размахивается. Амалия… Ами. Прости.

– Ублюдок, – шепчут бескровные белые губы.

Не нужно даже быть рядом. Достаточно просто потянуться вперед сквозь Тьму, туда, где тупая гора человеческого мяса возвышается над измученным противником, и вцепиться холодеющими пальцами в сердце – большое, горячее, будто бы бычье. И сжимать, впиваясь ногтями, пока оно не перестанет биться.

Вот так.

Держать.

Еще немного.

Еще…

Эпилог

Тепло. Тепло и мягко. Амалия попыталась было открыть глаза, но тут же снова зажмурилась. Дневной свет оказался слишком ярким. Слишком горячим. Ей даже захотелось сбросить с себя одеяло.

– Просыпайся. Пора.

Амалия рывком села на кровати. Перед глазами поплыли цветные круги, но на этот раз даже слепящие лучи солнца не помешали вытаращиться изо всех сил.

Коннери расположился в громадном кресле прямо у изголовья. Похоже, он тоже только что проснулся, и теперь недовольно щурился, стараясь отвернуться от окна.

– Где я? – пробормотала Амалия и тут же дернулась. – Алекс! Что с ним?!

– Успокойся, девочка. – Коннери мягко толкнул ее обратно на подушки. – Ему здорово досталось, но через неделю-другую он сможет встать на ноги. Легко отделался. Если не считать того, что дополнительных занятий ему теперь хватит до самого выпускного курса.

Алекс жив! Значит, все было не зря – и сделка с Коннери, и дьявольская скачка через черную пустоту, и холодные пальцы, сжимающие человеческое сердце… Бофорт!

– Профессор, – сдавленно прошептала Амалия, комкая в руках край одеяла. – А тот, второй… Эдвард?

– Уже третий день пытается прорваться в кабинет профессора Кроу со своим сумасшедшим папашей, – отозвался Коннери. – Тот постоянно твердит что-то о темной магии, чуть не прикончившей драгоценного наследника рода Бофортов.

– Что с ним случилось?!

– Юноше вдруг стало дурно, когда он уже собирался снести голову твоему ненаглядному Монтгомери. – Коннери покачал головой. – Ничего удивительного. Каждый день налегать на эль и свиные отбивные при его сложении… даже самому могучему сердцу не выдержать такого.

Амалия подняла голову и посмотрела Коннери прямо в глаза.