Читаем Академия Родная полностью

   Было у нас во взводе два кадета-суворовца - Кривенков и Толкачёв. Разные Суворовские Училища они закончили, но кадетская юность их крепко связывала. Так вот с того момента стал Крив врагом Толкачёву:


   У окна стоит Толкачёв и ест курагу. Нет, не ест - жрёт! По несколько штук в рот пихает. И глотает как анаконда. Боится, что сейчас просить начнём. Да видим мы, с какой скоростью ты абрикоски аннигилируешь! Не будем просить. Крив его друг, ему не западло. Он подходит и становится плечом к плечу. Толкачёв усиливает темп. Уже поглощает питательное вещество, как чёрная дыра в центре преморбиальной галлактики. В руках осталось всего две кураги.


   Крив: "Угости!"

   Толкачёв: "Закрой глаза, открой рот".


   Тот делает, как сказано. Толкачёв суёт ему в рот бОльшую курагу, из тех, что в руках. Крив со смаком сжимает челюсти. Потом открывает глаза. Глаза округляются, зрачки расширяются. Выплёвывает курагу на ладонь. На ладони лежит мумифицированное трупное ухо. Все ржут. Крив бежит к крану полоскать рот.


   Через пару лет прислали мне из дому урюк. Это тоже сушённый абрикос, только мелкий и с косточкой. Сели мы перекусить перед отбоем. Случайно в комнату забегает Крив. "Крив, будешь урюк?" К горлу Крива подкатывается комок. Видно, что парень борется с рвотным рефлексом. Позыв на рвоту побеждает. Крив выскакивает в коридор и там блюёт фонтаном. Мы мудро заключаем: "Ага, ситуационная фиксация!"


ЖЕВАТЕЛЬНАЯ ИЛИ МИМИЧЕСКАЯ?


   Вот и маю конец. Подходит зачетная неделя - страшная страда перед летней сессией. Зачеты по анатомии своему преподавателю редко кто сдавал, такое на кафедре считали дурным тоном. Нашему отделению выпадает сдавать зачёт профессору Льву. Лев, это не кличка, это настоящая полковничья фамилия, которую тот вполне оправдывал, хотя и был известный шутник.


   Мышцы лица делятся на жевательные (ими, понятно, жуют) и мимические (ими, понятно, мимику выражают, рожи строят). Что такое большая ягодичная мышца (Musculus gluteus maximus) тоже знает каждый. В интеллигентной среде это называется ягодицей, а в просторечье просто жопой. Анатомически эти образования и понятия вроде никак не связаны. Так вот частенько профессор Лев в подходящих ситуациях совершенно серьёзно задавал опрашиваемому курсанту такой глупый вопрос: "Товарищ курсант! Скажите, милейший, Musculus gluteus maximus к какой группе мышц относится? К жевательным или мимическим?"


   Ну 99% курсантов этот прикол знало и с улыбкой объясняли, что такого быть не может. Но были уникумы. Например, у "пеликанов" (курс годом старше моего) один грамотей сказал, что это жевательная мышца. Тогда профессор Лев достал из портфеля шоколадку и предложил её этому незадачливому анатому со словами: "Ставлю вам пять, если вы мне продемонстрируете участие большой ягодичной мышцы в акте жевания".


   На нашем же курсе курсант Аслан Бахтадзе заявил, что это мимическая мышца. Профессора Льва такой ответ совсем не смутил: "Бахтадзе, сразу ставлю вам пятёрку, как только вы мне этой мышцей улыбнётесь. Даю неделю на тренировку вашей низовой театральной мимики. Через семь дней в это же время в этот же класс заходите с большой ягодичной улыбкой. Ну а если не получится - тогда попробуете просто пересдать зачёт".


ДЛИНА ДВЕНАДЦАТИПЕРСТНОЙ КИШКИ


   Зачёт по мышцам сдан, остались всё те же спланхи. Любому нормальному курсанту, более-менее прилежно изучавшему анатомию, такой вопрос кажется сущей халявой - чего тут думать, двенадцать перст по-старинному, ну а один перст около двух сантиметров, или что-то около (прижмите палец к линейке). Значит элементарно глупый вопрос - такую длину высчитать проблем нет. Но всегда найдутся уникумы, которые на зубок зная талямо-лимбическую и стрио-паллидарную системы мозга или еще что-нибудь более мудреное, в таких простых вещах теряются.


   И этот факт тоже был любимым коньком профессора Льва на зачётах, не говоря уж об экзамене. Казалось об этом козырном вопросе знали все поколения курков с самого первого занятия. Парадокс, но несколько раз в году в эту ловушку попадало от одного до пяти незадачливых "счастливцев". На моих глазах это случилось с нашим Васькой-Чудаком. Учился он весьма прилично, но как говорится, и на старуху бывает поруха:


   Идёт зачет по кишкам и прочей требухе. Вась Петрович уверенно отвечает на все вопросы. Всем присутствующим ясно, что зачёт успешно сдан. Бодро декламируются последние факты о строении ТОНКОГО кишечника (его длина 6-8 метров). Профессор Лев изображает крайне участливую физиономию и как бы не расслышав переспрашивает: "Товарищ Чудык, так какова по-вашему длина ДВЕНАДЦАТИПЕРСТНОЙ кишки?"


   Ясно, что мысли нашего взводного летают совсем не в той области, и он уверенно повторяет только что сказанное: "6-8 метров, товарищ профессор!"


   Лев, как будто ничего не произошло: "Подойдите к трупу".

   Довольный Васька подходит.

   Лев: "Так, теперь от трупа строевым шагом отмерьте мне приблизительно эту длину, ну хотя бы по направлению к двери."

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное