Академия Шекли

Казалось бы, туземцы должны были давно наложить в штаны и стремительно сдаться. Но чины — чины дрались как звери. Шел уже четвертый час вторжения. А они со своим примитивным оружием, уступающим легионерскому почти на порядок, умудрялись сдерживать когорту Шоербезена на подступах к столице. И — что удивительнее всего — среди легионеров были потери. При такой-то броне!..

Ларс замысловато выругался.

Куйберг уже давно покончил со своими объектами — тремя крупными городами севернее — и теперь, утюжа фермы и деревни, двигался к Шоербезену. Недавно выходил на связь, мамацао, интересовался, долго ли Ларс будет еще возиться. Иду, сказал, на помощь.

Шайзе. Этого еще не хватало! Ну почему, почему нельзя жахнуть по столице и ее поганым дворцам протонной или еще какой ракетой?! Нет, ну вот почему Куйбергу бомбить можно, а Шоербезену — нельзя?!

— Драконы один-пять! — рявкнул распираемый черной злобой Шоербезен. — Что у вас?!

Как будто сам не видел, что у них. Вот еще три зеленые точки покрасились в красный цвет — угробило очередных легионеров у Гардинга, который Дракон-два. За двадцать последних минут когорта продвинулась в среднем на четыре с половиной метра. На четыре! С половиной! Метра!! Ферфлюхт!!!

— Сильный заградительный огонь, Дракон-ноль! — ответил Гардинг. — Разрешите применить «диплодок»!

— Не разрешаю! — заскрипел зубами Шоербезен, слушая ответы остальных командиров: на их участках сопротивление также было очень сильным. — Можете пустить газ! И заканчивайте возиться! Или вы не хотите жить вечно?!

Последней фразой Ларс фон Шоербезен особенно гордился: она звучала очень величественно. Заманчиво и интригующе. Жить вечно — от такой перспективы любой вострепещет и начнет бегать, как наскипидаренный. Мамацао.

— Дракон, — возник в ухе вкрадчивый, сочащийся ядом голос фон Суслоффа. — Ты что там, опять трахаешься, что ли? А, Дракон?

— Никак нет, сэр! — Ларс от неожиданности прикусил язык и инстинктивно попытался вытянуться во фронт, но помешали ремни безопасности. — Даже не думал, сэр!

— Что-что? Думал? Приказа думать не было! — проскрежетал колонэл. — У тебя есть четверть часа для выполнения приказа. Последняя четверть. Выполнять!

— Разрешите применить «диплодок», сэр! — на всякий случай попросил Дракон, хотя знал ответ наперед.

— Не разрешаю. Время пошло! — И фон Суслофф отключился.

Ларс рванул с груди ремни и вскочил.

— Лоренс! — Рядом тут же возник закованный в броню высокий силуэт: Ганс Лоренс, начальник личной сотни кэптэна фон Шоербезена. — Поднимайте людей! На передовую!!!

6

В училище Ларсу поначалу пришлось туго.

Он оказался единственным, у кого был личный синт.

Что естественно: в военные шли только молодые волки — те, кто душой стремился к оружию, у кого руки просто-таки чесались подержаться за какой-нибудь бластер или похожее устройство, как правило — отпрыски семей небогатых, если не бедных. Рослые мальчики, выросшие в темных закоулках мегаполисов. С пудовыми кулаками и маленьким размером головы. Для них военно-космическое представлялось сказочным местом, где не только будут регулярно и нажористо кормить натуральной пищей, но еще и вволю пострелять из разных пушек невероятных дадут. Все остальные — большинство тех, кто зачем-то хотел в космос, — предпочитали училища мирного профиля, все больше со склонностью в торговлю, и вот там-то каждый год был совершенно запредельный конкурс. А в военно-космическое — никакого. Ежегодный недобор. Ибо что престижного быть военным, коли воевать уже сколько лет совершенно не с кем, да и денег на этом поприще особенных не срубишь?

Откуда у таких курсантов синты?

Синт — это весьма дорого. Тем более если нестандартный вариант.

И Эв, ясное дело, в подобной обстановке жизнь Шоербезену только осложнила.

С другой стороны, если бы не Эв, не наживший еще к тому времени соответствующих кулаков Ларс в новом коллективе долго бы не протянул. По действующим юридическим нормам Эвелин ван дер Хаас являлась его неотъемлемой составляющей — употреблялась в законе о синтах такая затейливая формулировка, — как руки или, скажем, ноги. Эв нельзя было сдать на склад или оставить дома, ибо вложенная в синта-телохранителя программа недвусмысленно запрещала ему расставаться с принципалом. Запрещала — до непоправимого сбоя, могущего повлечь за собой или значительные жертвы, или не менее значительный расход боеприпасов, не говоря уже об ущербе собственности владельца синта и других лиц. Прецеденты были. Поэтому Эв, к зависти многих, если не всех, сокурсников, жила с Ларсом в казарме, делила с ним индивидуальный бокс и все время стояла за плечом, а Ларс нес за нее полную юридическую и имущественную ответственность, но это никого не занимало. А вот красивая и безотказная девушка в мужском коллективе — это да, это конечно. Звуки всякие доносились из-за тонкой стенки шоербезенского бокса по ночам. Будоражащие такие звуки.

Весьма откровенные.

Распаляющие воображение.

До ураганного спермотоксикоза.