Академия сумерек. Темное пламя

– Ты сдурела? – слабым голосом выдала Мира, в ужасе оглядев кучу одежды с неё ростом, которую я, довольная собой, сложила на кровати. – Лили, это ж целое состояние! Я не могу это…

– Ну конечно, ты можешь и примешь! – отрезала я, скрестив руки под грудью. – По крайней мере, если не хочешь, чтобы всё это состояние отправилось прямиком на помойку.

– Лили!

– Ну что?! Веришь нет, я эти тряпки видеть не могу. Не говоря уж о том, чтобы их носить.

Мира какое-то время хлопала ресницами, переводя повлажневшие глаза с меня на одежду и обратно. А затем бросилась ко мне и неуклюже обняла.

– Ради собственного же блага, Найтстар, ну не будь же ты такой доброй, – пробурчала она слезливым голосом. – Сожрут ведь.

– Не сожрут, я зубастая, – фыркнула я, тоже хлюпнув носом, и обняла её в ответ. – У меня ещё есть косметика и украшения. Знаю, что не возьмёшь, но можешь одалживать любые, какие понравятся.

Мира, конечно же, не смогла отказаться – да и кто бы её за это осудил? Я вот точно нет. Мне в радость видеть, как она восторженно пропускает меж пальцев дорогую ткань и с солнечной улыбкой прикладывает к груди платья, вертясь у зеркала так и эдак.

Мелькнула мысль предложить наряды и другим девушкам – среди чернокнижниц мало кто может себе позволить роскошное платье. Или даже просто новое… Но, удручённо вздохнув, я эту мысль отбросила. Есть риск, что пошлют по не самому цензурному адресу. Оно мне надо?

Девчонки меня, кажется, невзлюбили – то ли за излишнее рвение в учёбе, то ли за популярность среди мужской половины факультета, то ли из-за нарочитого внимания лорда Рэйнхарта… Может быть, сразу за всё. Меня такое отношение изрядно расстраивало, но я, уж если по-честному, тоже ещё та гордячка и со своей дружбой навязываться никому не пыталась. Не хотят со мной знаться, ну и ладно! Ну и пожалуйста! Ну и не очень-то хотелось!

Нет, на самом деле очень хотелось, конечно. Но гордость и страх оказаться отвергнутой пока держали верх.

И каково же было моё удивление, когда на пороге моей комнаты объявилась целая дюжина разновозрастных чернокнижниц! Возглавляла их староста и однокурсница Тая, некромантка Белла Хоторн – улыбчивая и румяная, с россыпью веснушек на аккуратном вздернутом носу и роскошной копной тёмно-медных волос. Иногда она провожала меня в столовую или на уроки и, отдам ей должное, неизменно была мила и вежлива… Впрочем, она со всеми такая.

– Мира Десмонд сказала, ты отдаёшь лишние платья, – проговорила Белла чуть заискивающе. – Мы были бы рады тебя от них… ну-у, типа… по-дружески избавить.

Ах, мы теперь друзья? Был некоторый соблазн презрительно фыркнуть и хлопнуть дверью перед носом у вредных засранок, но… Но я ведь не чванливая дура вроде Лорел Саммерс. Это хорошая возможность исправить положение. Легко невзлюбить того, кто воротит нос от твоей компании, но совсем другое – когда человек к тебе отнёсся по-доброму и чем-то помог.

Кроме того, помочь им мне и впрямь хотелось. Мне ведь нетрудно, а им наверняка очень хочется выглядеть не хуже всяких светлых клуш. И мне тоже хочется, пусть я и люблю книжки пуще платьев.

Девчонки набились ко мне в комнату, принялись было охать и ахать, восторженно перебирая красивые наряды. Но, заслышав, что я готова отдать вообще всё, вознегодовали и набросились на меня скопом. Мол, гордость – это, конечно, здорово, но таких жертв никому не надо, да и нет ничего благородного в бедности.

И впрямь – ничего благородного. Я с этим вполне согласна, а потому (не без помощи девушек) отложила для себя немного одежды: в основном ту, что уже носила, и ту, которая шла к моей новой бледной наружности. Остальной же гардероб с лёгкой душой отдала на растерзание чернокнижницам. Учитывая мою миниатюрность, девушкам мои платья были коротковаты, но, как мне объяснили, переделать их не так уж и трудно – благо нынешняя мода позволяет большое разнообразие фасонов, да и для всяческого… рукоделия имеется целый подраздел бытовой магии. Белла, если верить остальным, из любого тряпья могла справить что-нибудь симпатичное.

«Мать научила, ей иная швея-то в подмётки не годится, – объясняла она, улыбаясь чуть натужно. – А её – моя бабушка. Овдовела она рано, осталась без мужа да с кучей детей. Жить захочешь, ещё не так раскорячишься».

Брать что-либо взамен решительно отказалась: нужды я определённо не испытывала, да и особой выгоды не искала. И уж точно не желала, чтобы дочери небогатых семей лишились всех своих карманных средств ради какого-то дурацкого куска ткани с вышивкой!

А вот счастливые лица принарядившихся девушек доставляли мне искреннее удовольствие. Наверное, я и впрямь простодушная дурочка…

Даже если они так и думали, то вслух ничего подобного не говорили. Только восхищались и без конца благодарили. Ну, ещё добродушно подкалывали, если выдавалась возможность. И злорадно хихикали, представляя лица светлых злюк и некоторых особо противных нейтралок. Я не стала корчить из себя мисс Благонравие и охотно позлорадствовала вместе с ними.

Почему бы и нет? Чародейки к ним – к нам – особо добры никогда не были. И вряд ли будут.