Академия святости + Рассказы

Наташа вернулась домой, подъезд с выбитой лампочкой, комната и полная тишина создали внутри нее еще большее отвращение, состояние ее не изменилось даже от таблетки успокоительного. Стали мерещиться по углам черные тени. Взгляд поплыл по комнате, остановившись в центре зеркала. За ним сидела она, Наташка, измученная, постаревшая. От былой красоты остались лишь легкие очертания. Смотреть на себя не хотелось, да и что-то мешало, темные пятна кружили в зеркальном отражении, голова подрагивала.

Она решила выпить препарат сильнее первого, после которого, стена начала мутнеть. Сердце не успокаивалось, вялость нарастала, голова наполнялась свинцом. В сером углу комнаты выросли очертания огромного пуделя, он был почему-то с рогами и колючей шерстью и молча стоял усмехаясь.

Наташа решилась принять таблетки горстью, не понимая, что делает. Зрение затухало, а существо приближалось. С каждым шагом оно плавно преобразовываясь, во что-то похожее на человека. Под закрывающиеся веки девушка увидела высокого мужчину с сияющей белозубой улыбкой.

Зрение совсем уснуло, и последнее, что, Наташка ощутила, это лоск и жесткость костлявых пальцев на щеке и слова:

— Ты моя! Давно моя…

…

Спустя вечность, глаза вновь открылись. Она обнаружила, что, сидит под зонтиком в уличной кафе. На столике ожидал стаканчик, наполненный, горячим, ароматным кофе. Края новенького платья развивались от ветерка, помахивая ромашками прохожим. Встречные улыбались симпатичной девушке. Кто-то одобрительно качал головой, другие указывали рукой в сторону маникюрного салона. Жизнь словно начиналась заново.

Жизнь

Между каплями проливного дождя, раз за разом, искрой взрывался звонкий стук на фоне шипящего радио, что пыталось подпевать. Шел он из-за тележки у старых рельсов. Крупный человек в оранжевом жилете, медленно, почти без усилий взбрасывал тяжелый молот, и тот падал, вниз на металлический путевой костыль, вбивая огромный гвоздь своим весом.

За моросящей дымкой послышался окрик:

— Натаха, зака-анчивай! Домой пора!

Человек разогнул широкий жилет во всю спину и поправляя края платочка, ответил:

— Куда торопиться? Полчаса еще. Доделаю, сама вернусь.

В ответ прилетело:

— Э-э правильная ты наша. Пахай, пахай, мы до дому.

Женщина смахнула влагу с искореженной шрамом, расщелине губ и провожая взглядом автобус, снова принялась за дело.

Работала она без рукавиц, пальцы огрубели от летнего солнца, морозных дней, осенних ветров, а жесткие черты лица уже совсем не показывали колебания души. Потому, вбивая костыль за костылем, никто не смог бы обнаружить, что внутри ее. Как кипит она сейчас, словно водогрейный котел в вагоне поезда. Дышит гневом от несправедливости, от несоразмерной оплаты за работу, за то, что ей нужно будет топать километры, по полю, в такую погоду. А ведь она тоже хочет, как они, трястись по ухабинам в теплом автобусе, хочет день зарплаты и праздничный стол, мечтает о семье и тихой радости.

Переступать через правила, через обостренное чувство справедливости, Натаха не умела с детства. Еще в детском доме, когда группа уходила с урока, она оставалась одна, выполняя все задание до победного конца, за что ее хвалили воспитатели. Через годы, когда в училище ее обидно обзывали, она терпела. Но как только дело касалось обиды другого, слабого, тут же ввязывалась в драку или выяснение отношений. Впрочем, во всех таких случаях ее выручало крепкое, совсем не девичье телосложение. Неприятности слагались в общую кипу внутри нее, ожидая момента и тлея понемногу. Родителей своих Наташа не видела, знала лишь, что мать умерла в лагерях и вела не самую праведную жизнь. Друзей у девочки никогда получалось приобрести, дети не водились с «заячьей губой», да и молчать она умела, но лишь снаружи.

Однажды, пышногрудая приятельница-лаборантка из вагонного депо, пригласила Наташу в кино, обещая познакомить с «кое-кем». Там, у кассы, случилась ее первая, настоящая встреча с парнем. Хотя на макушке «парня» уже поблескивала плешь, а скрупулезность с экономностью показались ей тогда, незначимыми, впрочем, как и его внимание. Но, ведь ухажер купил ей билет, пусть и самый дешевый, и с ней случилось настоящее свидание. Целую неделю после, не могла она спокойно уснуть, мысли заполняли тревожной теплотой. Не зная, как себя поставить, что делать и говорить в таких случаях, Наташа даже к гадалке сходила. Только кофейная гуща показала кипу новых неприятностей. А еще через неделю, она узнала, что знакомство ее состоялось лишь по той причине, что тот самый «кое-кто» не имел места, где жить и прописаться, и по совету общих знакомых решил претендовать на руку и сердце владелицы комнаты в общежитии, что выдало государство сироте. Так, Наташа связала свою судьбу с человеком. Жизнь налаживалась, а время замерло.

«Кто без греха? Можно и промолчать, а вдруг у нас получится?» — часто размышляла, возвращаясь домой.